На улице Ленина, на доме номер 9 городские власти пообещали установить мемориальную доску. Странно, что она не появилась там раньше. Странно, что для этого понадобился повод — в данном случае официально объявленный на самых верхах год России в Казахстане.
В 1945 году в этом доме жил литературный классик, знаменитый поэт Николай Заболоцкий. Здесь он заканчивал работу над переводом «Слова о полку Игореве», здесь же в Караганде читал свое «Слово» городской общественности, о чем даже написала местная газета.
Поколения советских школьников и в нашем городе естественно тоже, в качестве домашнего задания заучивали программное «душа обязана трудиться». Но это было намного позже карагандинского периода жизни Заболоцкого.
ВЗЯЛИ ЗА ПРОПАГАНДУ
«Наконец меня вытолкнули в другую комнату. Оглушенный ударом сзади, я упал, стал подниматься, но последовал второй удар — в лицо. Я потерял сознание. Очнулся я, захлебываясь от воды, которую кто-то лил на меня. Меня подняли за руки и, мне показалось, начали срывать с меня одежду. Я снова потерял сознание. Едва я пришел в себя, как какие-то неизвестные парни поволокли меня по каменным коридорам тюрьмы, избивая меня и издеваясь над моей беззащитностью» (Н. Заболоцкий. «История моего заключения»).
Арест стал для него полнейшей неожиданностью. Николая Заболоцкого «взяли» в Ленинграде 16 марта 1938 года. НКВД раскрыло заговор контрреволюционной писательской организации, поэту «пришили» антисоветскую пропаганду и, осудив на пять лет, отправили отбывать наказание сначала в Магадан, потом в алтайский лагерь. Надо ли говорить, что ни к одной статье обвинения литературная деятельность Заболоцкого — тогда поэта скромного, тихого и «немодного» — отношения не имела?
Во время войны литератора перевели сначала на вольное поселение, а потом, в марте 1945 года, и в Караганду. Здесь им с женой и двумя детьми дали квартиру в 9 доме на улице Ленина.
Много лет спустя Никита Заболоцкий, сын поэта, опубликует свои воспоминания. Вот как он описывает карагандинский быт семьи: «…Родители занялись благоустройством помещения и борьбой с клопами. Отцу где-то удалось достать две широченные доски, которые были положены на чурбаки и стали кроватью. Появились ящики и другая подобного рода мебель. Несмотря на трудности появилось ощущение своего дома и семьи».
Здесь Николай Заболоцкий работал сначала техником-чертежником в Управлении саранского лагеря НКВД. А с августа 45-го даже начальником канцелярии и начальником АХО в Управлении строительства Особсаранстроя.
СМЕЛАЯ ТЕМА
…На прошлой неделе мы встретились с Таисией Тимофеевной Савченко, профессором КарГУ. Еще в 1968 году будучи аспиранткой алма-атинского педагогического института, она решила, что ее диссертация будет посвящена раннему творчеству Заболоцкого. Таисия Тимофеевна рассказала нам о своей встрече с вдовой поэта, и об известных лишь специалистам-литературоведам фактах из жизни Николая Алексеевича.
Тема диссертации аспирантки Таисии Савченко — даже для той легкой политической оттепели была довольно вызывающей. Ведь дело Заболоцкого было отменено Ленинградским судом в 1963 году, прошло всего-то пять лет с того момента, как «враг народа» был оправдан «за отсутствием в его действиях состава преступления».
— Заболоцкого я выбрала не потому что была смелее всех, я просто искала тему, — вспоминает Таисия Тимофеевна. — Тогда говорили, что нужно найти творчество такого поэта, который к тому времени уже умер, но был бы уже известным. Чтобы о нем было написано мало, а значит существовало поле для исследований. Мои сокурсники, с которыми я, провинциальная карагандинская девчонка познакомилась в Алма-Аты были людьми очень грамотными, или, как сейчас говорят, продвинутыми. Я оказалась в диссидентской среде, где знали о творчестве Мандельштама. И конечно, когда я заявила, что буду писать о Заболоцком, получила всеобщее одобрение. Мне говорили, что это просто здорово — изучать его раннее творчество.
В 1969 году Таисия Тимофеевна уезжает в Москву, в командировку на месяц, чтобы собрать материал о Заболоцком в столичных библиотеках. Именно тогда она и познакомилась с вдовой поэта. Просто пришла к ней в гости..
— Даже не припомню сейчас — как вообще появилась мысль сделать это, — удивляется Таисия Тимофеевна. — Но я была в поиске, поэтому хваталась за все, что могло подсказать мне о том, как и что писать. Кто-то подсказал мне, что Заболоцкая живет в Москве. К тому времени Николай Алексеевич уже 11 лет, как умер. В справочном столе я узнала адрес и отправилась в квартиру поэта. Дверь мне открыла хорошо сложенная женщина с очень привлекательными чертами лица. Внешность классической москвички. Жена Заболоцкого Екатерина Васильевна. Ей тогда было около 60 лет. Когда я сказала, что приехала из Караганды, женщина даже вскрикнула. Правда, потом впустила в квартиру.
ПРОШЕНИЕ
В этом вскрике, которым жена поэта встретила нежданную гостью из Караганды, видимо, в одну секунду слилось все, что она пережила с Николаем Алексеевичем. Арест и тюремный срок поэта, мучения и переезды, существование в комнатах с клопами и психологический надлом поэта, их на некоторое время треснувшее супружество и много чего еще…
— Заболоцкий был репрессирован, гонения начались после нескольких его публикаций, — говорит Таисия Тимофеевна. — Сборник стихотворений «Столбцы» вышел в 1929 году, он состоял из произведений, которые не были похожи на те, что писали в то время. Все, что должно было прославляться, подаваться как достижение молодой Советской республики в поэзии Заболоцкого предстало в мрачном виде. В виде грязного, приземленно-бытового существования. В 1933 автор пишет поэму «Торжество земледелия». Она вызвала шквал критики. Заболоцкого обвинили в пособничестве кулакам, в пропаганде буржуазных идей. О нем говорили, как о политически не дальновидном человеке, который прославляет и поэтизирует кулачество. И даже, когда он выступил с покаянной статьей «Правда открывает нам глаза», то это его уже не спасло. Заболоцкого осудили.
Он не писал семь лет. Именно в тюремные свои годы. Вновь вернулся к творчеству только здесь, в Караганде. В это же время — в марте 45-го, несколько известных писателей отправили письмо в защиту репрессированного поэта. Послание было адресовано Берии. И про карагандинское существование Заболоцкого в нем было сказано особо. Вот текст этого письма:
«Дорогой Лаврентий Павлович!
Обращаемся к Вам с просьбой помочь талантливому поэту Николаю Алексеевичу Заболоцкому.
19 марта 1943 года истек срок его заключения (пять лет). В порядке существующих общих указаний он был оставлен в лагере до конца войны. 18.VIII.1944 года по ходатайству Управления Алтайского лагеря он был освобожден из заключения в порядке директивы НКВД и Прокуратуры СССР № 185 а. 2 с оставлением по вольному найму для работы в лагере до конца войны.
Автор широко известных, глубоко-патриотических произведений, посвященных величию нашей родины («Горийская симфония», «Север» и др.), Н. А. Заболоцкий является также талантливым переводчиком Руставели. Его перевод «Витязя в тигровой шкуре» был удостоен почетной грамоты и премии ЦИК Грузинской ССР. Государственное издательство привлекает его в настоящее время к работе в качестве переводчика.
Однако условия жизни и работы Н. А. Заболоцкого лишают его возможности заниматься литературным трудом. До сих пор Н. А. Заболоцкий работал чертежником в Алтайском крае, а теперь вместе со строительством переброшен в Караганду. Климат Караганды противопоказан его здоровью и может оказаться гибельным для его 12-летнего туберкулезного сына (жена и двое детей, эвакуированные из Ленинграда в 1942 году, переехали к Н. А. Заболоцкому полгода тому назад). Кроме того, для работы поэта-переводчика необходима постоянная связь с издательством, возможность пользования библиотеками и т. п.
Мы просим Вас разрешить Н. А. Заболоцкому переехать с семьей в Ленинград (или Сиверскую под Ленинградом, где у его жены имеется дача). Это даст возможность талантливому поэту принять участие в важной работе. Вместе с тем мы не сомневаемся в том, что большой талант Н. Заболоцкого принесет еще много пользы делу нашей литературы.
22/III-1945 г.
Н. Тихонов
И. Эренбург
С. Маршак»
ОБИДА
— Жена Заболоцкого, разумеется, расспрашивала меня о Караганде, — вспоминает Таисия Тимофеевна Савченко. — Я ждала от Екатерины Васильевны какого-то толчка, который натолкнул бы меня на нужную мысль. Увы, не получилось. Да и я сама для этой женщины с тяжелой судьбой была явно не тем собеседником. Кто я? Провинциальная девчонка. Я не умела вести беседу. У меня не было опыта и какого-то особого взгляда на жизнь. Екатерина Васильевна рассказала мне, что в последние годы жизни Заболоцкий решил собирать живопись. Даже купил портрет известного мастера, но эта работа оказалась подделкой. Вдова поэта рассказала мне и о том, что, когда Заболоцкий жил в Караганде, то писал в Алма-Ату письмо, просил дать ему возможность заняться переводами казахских поэтов на русский язык. У него был очень большой опыт литературного перевода. Но на то, послание ему даже не ответили. И Екатерина Васильевна говорила, что у ее мужа осталась даже некоторая обида на такое равнодушное отношение к себе. Факт, быть может, не очень приятный для карагандинцев, но он поучителен для человека в целом. В любое время нужно быть внимательным и откликаться на просьбы.
ОСОБЫЕ ОТНОШЕНИЯ
— Чем эта женщина меня поразила? — вспоминает Таисия Тимофеевна. — Екатерина Васильевна, вроде, была очень приветлива и общительна. Но в какие-то моменты она закрывалась и уходила в себя. Я чувствовала, что она не слушает меня. У нее даже, как-то стекленели глаза. Это меня очень тревожило. Я всматривалась в ее лицо. И интонациями пыталась о себе напомнить. Но потом она вновь возвращалась к беседе. Потом я наблюдала это в людях не раз, но тогда с этим столкнулась впервые. И даже засомневалась — все ли у нее в порядке с психикой. А потом решила, что у нее, скорее всего, есть свои воспоминания. Свой мир, и он важнее того, который ее окружает. А потом я узнала, что последние годы были очень драматичными в отношениях между Николаем Алексеевичем и Екатериной Васильевной. У Заболоцкого были особые отношения с Натальей Роскиной. Но инициатором этих отношений был не поэт, который казалось бы натура творческая и ищущая. Все исходило от Екатерины Васильевны. У нее первой возник роман с Василием Гросманом. Она первая разорвала отношения с Заболоцким. А Николай Васильевич, чтобы как-то выжить, принял интерес к себе со стороны молодой и красивой женщины Натальи Роскиной. Правда, позже, Екатерина Васильевна и Николай Алексеевич, словно блудные дети вернулись друг к другу.
ЧАСТНАЯ ПЕРЕПИСКА
Уже после этой встречи вдова поэта попросила Таисию Тимофеевну помочь опубликовать переписку еще юного Заболоцкого с другом Михаилом Касьяновым в алматинском литературном журнале «Простор».
— Касьянов был другом детства Заболоцкого. Екатерина Васильевна хотела, чтобы люди узнали, каким был Заболоцкий в 18 лет, когда только-только становился поэтом. Вот в чем ценность этих писем. В них — скрытая жизнь, о ней нигде больше узнать невозможно. Когда я вернулась в Караганду, то через некоторое время получила из Москвы бандероль с этими ценными бумагами. Екатерине Васильевне я обещала помочь, потому что в «Просторе», журнале со всесоюзной популярностью, у меня были знакомые. Но переписку, к сожалению, так и не опубликовали. Общественность и журналы еще не проснулись. О Заболоцком и без того было известно немного, так что переписка казалась слишком частной. К тому же и время было еще не самое свободное.
Свою кандидатскую диссертацию Таисия Тимофеевна защитила в 1974 году.
СТРАХ
В Караганде поэт прожил чуть меньше года. Возможно, хлопоты коллег сыграли свою роль (за Заболоцкого ходатайствовали и писали прошения в прокуратуру и лично Сталину Фадеев и Антокольский, Зощенко и Каверин, Чуковский и Шварц). В декабре 1945 года его вызвали в Москву и в январе Заболоцкий покинул наш край навсегда. А летом из города уехала и Екатерина Васильевна с детьми, дождавшись окончания учебного года — сын и дочь Никита и Наташа учились в средней школе №1. Два года спустя, уже в Москве, Заболоцкий написал о Караганде стихотворение «Город в степи».
— Его творчество после освобождения очень изменилось. Он стал писать по другому, — говорит Таисия Тимофеевна. — Страх, что репрессии повторятся заставил Николая Алексеевича уничтожать свои черновики и заготовки. Этот ужас сопровождал его всегда. Умер Заболоцкий после второго инфаркта. Смерть была мгновенной — инфаркт, надломленное в суровом климате сердце. Он знал, что скоро умрет и готовился к своей смерти. Заболоцкий перед смертью составил опись своих произведений и записку: «После моей смерти публиковать только эти произведения. Их считать законченными». И перечислил все. Но воля читателя с волей писателя не совпадают. Так что сегодня все его наброски, варианты, черновики и публикуют, и читают.
***
…Квартира в доме номер 9 по улице Ленина, в которой жил поэт с семьей, с той поры поменяла многих хозяев. Корреспонденты «НВ», постучавшись в ничем не примечательную деревянную дверь, пытались поговорить с нынешней обитательницей исторической жилплощади. Старенькая бабушка, откликнувшаяся на стук, похоже и не поняла что именно от нее хотят. Соседка, живущая в этом подъезде с 1947 года поведала, что, конечно, знает о том, что именно здесь квартировал в 1945-м знаменитый поэт. Но жильцов, которые могли бы помнить Николая Алексеевича и его семью в доме уже не осталось…
Соблюдайте правила, принятые на нашем сайте.
Всего на сайте опубликовано 64082 материалов.
Посетители оставили 247099 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.
Спасибо, Дмитрий за Вашу статью о Николае Заболоцком. Хотелось бы узнать о судьбе переписки юного поэта с другом Михаилом Касьяновым. Была ли она опубликована?
Виктор Голубев
Виктор Голубев
21 августа, 2015 в 13:18