[nggallery id=2656]

ЗАТЯНУВШИЙСЯ КОНФЛИКТ
Тяжбы с работодателем у уборщицы общественных туалетов тянулись восемь долгих лет. Сначала Валентина Степановна судилась с руководством учебного заведения из-за льгот. Техничкам полагались десятипроцентная надбавка к зарплате, спецпитание и три дополнительных дня к отпуску. Когда положенные привилегии отменили, Хромова собрала недовольных и вместе с ними написала коллективное письмо руководству. Льготы вернули, но зачинщица вскоре попала под сокращение. Это была первая причина обращения в суд. На место технички Хромова вскоре вернулась. Однако в КарГУ после этого случая на нее повесили клеймо скандалистки.
Позже Хромову снова уволили — истек ее индивидуальный договор с работодателем. Почему-то со всеми техничками университет продлил договор на год, а с Валентиной Степановной только на месяц. Тогда беспокойная работница изучила Трудовой кодекс и снова пошла в суд. После долгих разбирательств суд решил, что Валентина Хромова должна быть восстановлена в должности. Кроме того, университету пришлось заплатить ей 24 тысячи тенге за время вынужденного прогула, 5 тысяч за моральный вред и 10 тысяч за услуги адвоката.

«Я НЕ СУТЯЖНИК»
С тех пор прошло восемь лет. Валентина Хромова по-прежнему работает в седьмом корпусе КарГУ. И отношения с коллективом у нее по-прежнему не складываются. Последний случай — как раз тому доказательство.
— Я не сутяжник. Я же не только в своих интересах все это делаю, хочу, чтобы все было по закону. Сейчас я оспариваю акт о несчастном случае на производстве. Я была травмирована 12 июля. Мне комендант дала задание побелить потолок. Принесли козел, строительный инвентарь, побелку. Я еще ждала, что мне кого-то пришлют в помощь, ведь мы никогда такую работу по одному не делали. Никого не прислали, и я стала работать одна, — утверждает Валентина Хромова. — Мне нужно было побелить за шкафом. Я стала тянуться, зацепилась за трубу, которая шла от стены, оперлась ногой на шкаф. Шкаф не выдержал. Хорошо, что была труба, за которую я зацепилась. Если бы ее не было, произошло бы страшное. А так я ногу поранила.
В качестве доказательств техничка показывает фотографии того шкафа и трубы. Их она сделала на следующий день после травмы.
По словам Валентины Хромовой, инженер по труду заверил ее, что комиссия составит акт о несчастном случае на производстве. Вскоре комиссия на самом деле появилась, только вот разбирать они стали не травму Хромовой, а ее действия.
— Приехали и говорят: «Кто вам разрешил эту работу делать?». Как кто? Комендант, что я, по их мнению, щетку и побелку из дома принесла? А комендант спрашивает: «Кто видел, что ты упала?». Эти слова вывели меня из себя. Бросив в нее половую тряпку, послав их всех на три буквы, сказала: «Я пошла в травмпункт». Благо он располагался недалеко. Мне выписали лекарство и отправили на больничный. Я написала жалобу в департамент по контролю и соцзащите. Мне ответили, что за несвоевременное сообщение о несчастном случае администрацию оштрафовали.
Акт, за который билась уборщица, составили. Работодатель посчитал, что причиной травмы стали нарушение трудовой и производственной дисциплины и грубая неосторожность работницы. Но признал, что в случившемся есть вина работодателя. Небольшая — всего лишь двадцать процентов. Остальные восемьдесят полностью на совести Валентины Хромовой.
— Кроме того, они посчитали, что у меня травма легкой степени. Я ознакомилась с трудовым законодательством, оказывается, это может стать причиной моего увольнения. Думаю, ну нет, господа, так дело не пойдет. Хотела ознакомиться с актом, мне сказали, что это можно сделать только через суд. Ну, суд так суд, — вспоминает уборщица. — Пошла писать заявление. Решила оспорить акт о несчастном случае и потребовать возмещения морального вреда в размере миллиона тенге. Почему так много? Потому что до получения этой травмы, был еще ряд несчастных случаев, которые привели к ухудшению моего здоровья. Но я эти вопросы не поднимала, так как не знала закона.
В декабре районный суд вынес решение и частично удовлетворил требование уборщицы. Акт о несчастном случае оставить без изменений, но взыскать с университета двадцать тысяч тенге в качестве морального вреда. С таким решением ни юристы университета, ни сама пострадавшая не согласились. Стороны подали на апелляцию в областной суд.
— Вы поймите, я судиться не люблю. Но мои вопросы, связанные с техникой безопасности должностные лица проигнорировали. Я по свидетельским показаниям была «монстром», а они пушистые и белые. Поэтому приходится бороться с системой, чтобы изменили отношение к своим сотрудникам.

«ОНА ОДИНОЧКА»
В университете воздерживаются от комментариев. Видно, что затяжные разбирательства всем порядком поднадоели. Но юристы исправно ходят в суд и пытаются отстоять честь учебного заведения.
Поговорить с комендантом, которая на протяжении многих лет работает с Валентиной Степановной, тоже не удалось. Недавно она ушла на больничный. Но коллеги в один голос ее защищают.
— Эта война идет много лет, Валентина Степановна ведет свою борьбу непонятно с чем. Она сама себе противоречит. Раз хочет здесь работать, то должна подчиняться и выполнять задания, а не оспаривать их в суде, — считают в КарГУ. — Никто ее насильно не загонял на этот козел, побелить стены никто не говорил.
— Как-то странно получается, что, она сама пришла на работу, принесла козел и стала белить?
— Да, она сама по себе работу выполняла. Летом все занимаются мелким ремонтом, девчата сами по себе белят, и она стала. Сама себе все развела, попросила, чтобы ей козел поставили, и полезла на него. Это просто ее непослушание, а может, она это специально сделала.