Корреспондент «НВ» увидел, как сейчас работают «хмелеуборочные».
Прошел почти год, как вытрезвители забрали у полицейских и передали врачам. Теперь они официально называются не медвытрезвители, а ЦВАДы — центры временной адаптации и детоксикации. И пьяных здесь не просто кладут отсыпаться, а лечат. Выводят им алкоголь из организма — ставят капельницы с физраствором, глюкозой и витаминами. ЦВАД — он один на всю Караганду. Корреспондент «НВ» оказалась одной из немногих, кто попал туда на трезвую голову.
В материале о том, как работает вытрезвитель нового формата, мы решили показать вам весь процесс — от застолья до койки в вытрезвителе.
Пятница, семь вечера. Майкудук. Улицы патрулируют «хмелеуборочные», так в народе называют уазики ППСников. Мы в одной из таких машин. Наш патруль — старлей Гибрат Ешкеев, весельчак и балагур, старшина Маркулан Алиаскаров, само спокойствие, и младший сержант Максат Сапар, молчаливый, как положено водителю.
Гибрат смеется: «Майкудук — страна чудес. Зашел за угол и исчез».
«Ножевое ранение», — хрипит рация. Машина скачет по ухабам. Подъезжаем к пятиэтажке в 13-м микрорайоне. «А-а-а, старые знакомые», — вспоминает старшина Маркулан. Их часто вызывают в эту квартиру.
Недоношенный коридор панельной «однушки». При входе в комнату — веревки с давно высохшим бельем. Выпутавшись из детских маек и носков, полицейские спрашивают хозяев дома: «У кого ножевое ранение? Кто вызывал полицию?». На ППСников в упор смотрят две маленькие девочки. Помладше, лет трех, с уже подсохшей глубокой царапиной на переносице. Постарше — лет пяти, с пустышкой во рту. Почти вся комната заставлена кроватями. В этой однокомнатной квартире живет семь человек. На койке слева кто-то спит, уткнувшись лицом в подушку. Рядом с кроватью стоит молодая женщина с желтым фингалом под глазом. Это мама девочек. Она и вызвала полицию. Подробно и визгливо рассказывает, как похмелялись «после вчерашнего», как потом отчим поругался с пасынком, ее братом и «давай ножом махать». «Андрюха, сволочь! Он у меня тут детей напугал! Спать им не дает! И брата моего…» — кричит молодая мать. Из кухни появляется пострадавший. Нос набок, как у боксера, на груди — выцветший синий тигр. «Вот он, Сашка, братик мой родной!». Патруль осматривает Сашку. Никаких ножевых ранений. Только царапина кровит на голове. «Что ж вы говорили, что здесь ножевое?» — «Так он не успел его порезать. Я в милицию позвонила, он, гад, убежал!». В комнату проталкиваются врачи «скорой», следом — еще одна патрульная бригада, за ними — оперативники. Комната начинает напоминать съемочную площадку плохого полицейского сериала. Младшая девочка хнычет. Ее мать орет. Тело на кровати поднимает голову: «Ах ты, сука! Ты зачем ментов привела?!». Морщинистая растрепанная женщина обводит взглядом толпу в серой форме и отрубается. Это — мама молодухи с фингалом и Сашки с тигром на груди. Сашку в это время опрашивают следователи. Писать заявление на отчима он отказывается. «Где отчим-то?» — «Да он, наверное, на пятый этаж убежал, прятаться». Виновника торжества находят на улице. У Андрюхи утиный нос и кудри, как у советской рок-звезды. Он курит и пошатывается. На лбу — застывшие кровоподтеки. Пробита голова: «Это Сашка меня колотушкой» — «Колотушкой? Которой тесто катают? Или картошку толкут?» — зачем-то уточняют полицейские. «Не, большой такой колотушкой, ею еще в лапту играют», — обиженно отвечает Андрей. Врачи промывают ему рану, перебинтовывают голову. Андрюха горит праведным гневом. Хочет писать заявление на Сашку. А вот Сашка жаловаться на родителя отказывается. Он уже протрезвел. Андрюху мы везем в вытрезвитель. По дороге он рассказывает, как строил Байконур.
Десять минут по ухабам — и мы в ЦВАДе. Это одноэтажный барак на «Ласточке», вытрезвитель здесь был, кажется, всегда. Перед дверью в сером свете лампочки расположилась компания. Женщина, замотанная в грязный белый шарф, с ней двое невзрачных мужичков. Клара с гордостью рассказывает, что живет она «в квартире на Юго-Востоке», что муж у нее в тюрьме, а сама она приехала в Майкудук «к терпиле, чтобы упросить его забрать заявление». Но «терпила» не согласился, потом у нее украли сотку, и Клара на три дня ушла в запой. Ее с собутыльниками только что доставили с ближайшей улицы. А вот прилично одетый человек восточного вида. Чистая стеганая куртка, крепкие ботинки. Он достает мобильный, но все никак не может набрать номер. Как его зовут, откуда он — выговорить не может. Пьяных караулят несколько солдат и патрульных полицейских. Это наряды, которые их сюда привезли. Клиентов заводят внутрь. В вытрезвителе, как в аэропорту, есть зал ожидания. Длинная деревянная скамейка вдоль стены. На ней рядком сидят человек семь. Интеллигентный дядечка в кепке и очках, похожий на кролика из Винни-Пуха, все повторяет: «Эй, п-п-позвольте! А кто меня обратно в П-п-пришахтинск доставит?». Круглая тетка с младенчески-розовым лицом громко матерится и рассказывает ближайшему полицейскому, что она — тайный агент и работает на Интерпол. Врачи наркодиспансера говорят: пьяная женщина стоит пяти мужчин. Одна леди недавно выломала в вытрезвителе дверь и разбила окно.
Когда вытрезвитель был в ведении полицейских, на оформление каждого пьяного здесь уходило минут по 20. В приемном покое сидел медик (врач или фельдшер) и несколько полицейских. Медик быстро осматривал новенького, на глаз определял, насколько тот пьян. Если степень опьянения средняя, клиента определяли на койку. Затем полицейские составляли протокол, что такой-то помещен в вытрезвитель, делали опись его ценных вещей и отправляли их в шкаф. Сегодня ЦВАД — это отделение городского наркодиспансера. Здесь работают только медики. Врач-нарколог, медсестра (днем еще и сестра хозяйка), одна санитарка днем и два санитара ночью. На оформление каждого пациента у них уходит минут 40. Тщательный осмотр. Зрачки, запах изо рта, поза Рамберга (закрыть глаза и вытянуть руки вперед). Если пациент орет: «Кто пьяный, я пьяный?! Я не пьяный!», а видно, что он пьяный, его просят дунуть в трубочку алкотестера. Потом определяют, как проводить детоксикацию. Обычно ставят капельницу с физраствором, глюкозой и витаминами. Если новенький очень грязный, его раздевают, моют. Одежду, правда, не стирают. Потом — санобработка. Если у пациента, пардон, вши, его обрабатывают специальным раствором. Потом — спать. Если «больному» не спится, дают успокоительное. В ЦВАДе можно провести от 3 часов до суток. За час до «выписки» пациента врачи звонят его родным (если таковые имеются и он вспомнил их номер), чтобы те могли его забрать.
Посмотреть, как принимают пьяных, нам не разрешили. Все, что происходит за дверью приемного покоя — врачебная тайна. Мы побывали в вытрезвителе днем, когда он почти пуст, врачи показали палаты, в которых отсыпаются пациенты, и приборы, которыми измеряют содержание алкоголя в крови. В палатах синяя краска до потолка. На окнах — частая голубенькая решетка. Маленькое окошко в массивной двери тоже зарешечено. Вдоль стен — койки. Белые простыни, верблюжьи одеяла в квадратик — как в советских детсадах или плацкартных вагонах. В каждой палате под потолком скрытая камера. «Картинки» собираются на монитор в приемном отделении. Если кто-то решит подраться, персонал сразу увидит.
Когда вытрезвитель только отошел медикам, они очень боялись, что останутся один на один с алкоголиками. Сейчас, говорят, привыкли. Дежурный врач-нарколог Лариса Бедашева признается — бывает, им достается, ходят с синяками. Но пьяные бьют их не специально: «Начнет кто-то возмущаться, махать руками, попадешь под руку». За вредность к зарплате медперсоналу добавляют по 6190 тг.
Мы оставляем Андрюху и едем дальше. По идее, патруль, который привозит нового клиента, должен ждать, пока врачи осмотрят и определят его в палату. В вытрезвитель принимают не всех. Сюда не возьмут, например, если оказалось, что у вас не средняя степень опьянения, а легкая. Тогда полицейские должны будут отвезти вас в тот район, откуда взяли. Там они доставят вас в опорный пункт и составят на вас протокол «за появление в общественном месте в нетрезвом состоянии» (штраф до 1 МРП). Поэтому городским, юго-восточным и михайловским полицейским приходится проводить здесь с каждым клиентом минимум по часу. Майкудукские ППСники вовремя сообразили, как сэкономить время. Они поставили в вытрезвителе свой пост из двух сотрудников. Один принимает пьяных, привезенных коллегами, и составляет на них протоколы, второй передает клиентов врачам. Если врачи отказывают в приюте, дежурные сообщают об этом по рации, и наряд забирает «своего» пациента.
За час мы привозим в вытрезвитель еще двух «клиентов». По иронии судьбы их тоже зовут Андрюха и Сашка. Александра мы находим на улице. Он шатался по обочине с амплитудой раскачанного маятника. В машине Александр машет руками и кричит: «Где моя сумка? Она у меня на пузе висела!». Андрея ППСники забирают из подъезда — он там спал, жильцы вызвали полицию. Он в новенький синей куртке, в белых кроссовках (как умудрился не испачкать?). По дороге Андрей тычет Маркулану в лицо фигу: «Я тебе не мухомор! Ты меня определить хочешь?!».
Наши Андрей и Александр — как воробушки скорчились на скамейке в «предбаннике» вытрезвителя. Мимо них проходит веселый санитар Аркадьич. Аркадьич похож на повара из рекламы — благообразный, седоусый и голубоглазый. Санитар наклоняется над Александром, поднимает ему шапку с лица, радостно говорит: «О, старый знакомый!», натягивает шапку обратно. Этот клиент, как и большинство здесь, постоянный.
Вытрезвители нового формата — это лучше или хуже, чем было? Полицейские считают, что хуже. Во-первых, потому что ЦВАД — теперь один на весь город (раньше вытрезвителей было два). На то, чтобы привезти пьяного с окраины Михайловки, уходит почти час. Бывает, он за это время протрезвеет и его приходится везти обратно. Все 33 удовольствия: выпил, закусил, потом покатали по Караганде. Во-вторых, «клиентов» там оформляют дольше. Если раньше на это уходило минут 20, то сейчас минимум полчаса. Врачи говорят, что стало лучше. Пьяные перестали бояться попадать в вытрезвитель. Постоянные клиенты ЦВАДа стали здоровее — их организмы периодически подкармливают витаминами.
Соблюдайте правила, принятые на нашем сайте.
Всего на сайте опубликовано 64082 материалов.
Посетители оставили 247099 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.
Интересно , является ли ресторан или кафе общественным местом ? Тогда сразу второй вопрос , если это общественные места , то все его поситители автоматически становятся потенциальными клиентами вытрезвителя или опорного пункта милиции.При выходе этих граждан из этих заведений, их можно всех до одного задерживать , так как все они в нетрезвом состоянии .Что то здесь не так .Во первых все сотрудники милиции должны четко понимать , что задерживать нетрезвых граждан они имеют только в одном , единственном случае — если эти граждане нарушают общественный порядок своим неадекватным поведением в отношении других граждан , или им самим угрожает опасность .Во всех остальных случаях задержание является незаконным , и сотрудники милиции могут быть строго наказаны за незаконное задержание .А то что передали это дело медикам , то это абсолютно правильно .Еще надо передать всю зарплату бывших милиционеров вытрезвителей тоже врачам , что бы их зарплта была не ниже милицейской , а лучше повыше .Ну и последнее, плату за услуги вытрезвителей нужно брать обязательно , не менее средней суточной зарплаты по Казахстану .Это будет справедливо .
Валерий
09 ноября, 2011 в 23:55