2 июня легенды русского рока впервые выступали в Караганде. Они приехали к нам с программой «Четверть века» и новым альбомом «Золотое толокно». Концерт прошел в клубе «Свинцовый Дирижабль». В репортаже nv.kz — о карагандинских корнях, христианской философии и российской политике. 

Лиловый цветок

На карагандинский вокзал «Калинов мост» прибывает в полдень. Музыканты едут с концерта в Екатеринбурге. Мы (организаторы концерта, корреспондент nv.kz и преданная поклонница «Мостов» по имени Александра) встречаем их на перроне. Рыжеволосая Саша слушает «Калинов мост», сколько эта группа существует, все 25 лет. Ей 40, но она сейчас выглядит, как юная девочка. Держит в руке лиловый цветок-шар. Вырастила его на балконе, специально для Дмитрия Ревякина. Цветок пахнет медом. «Мосты» выбираются из купе распаренные, как из бани. Несмотря на жару — выспались, до этого не удавалось, играли три концерта подряд. Саша не решается подойти к Ревякину, протягивает цветок бас-гитаристу Андрею Баслыку.

«Мосты» похожи не на рок-музыкантов, скорее, на народников XIX века. Учителей или врачей, которые уехали в деревню поближе к народу. Отрастили окладистые бороды, отпустили усы. Руки, заскорузлые от земли. Одни глаза выдают, что не крестьянские мужики.

«Вне политики»

Музыканты гуськом идут за директором группы Юрием Ивановым. Барабанщик Виктор Чаплыгин все оглядывается по сторонам. Он родился в Караганде, в детстве жил как раз напротив вокзала на улице Ержанова. В 18 лет он уехал в Новосибирск учиться. В 1981 познакомился там с Дмитрием Ревякиным.

Юрий обсуждает с организаторами всякую «бытовуху». Еда: «Обедать едем без Ревякина. Он перед концертами не ест, только пьет черный чай с лимоном». Алкоголь: «В райдере указано французское или итальянское вино, но лучше бы в гримерку поставили грузинского. В России его не достать — чертова политика».

На интервью на радио едем мимо «Шалкымы». Директор группы Юрий, глядя на Абая: «Это тот самый Абай, возле памятника которому у нас в Москве молодежь собирается?» Дмитрий Ревякин ехидно: «В смысле, «тот самый Абай»? Он у них тут один единственный».

— А вы поддерживаете тех, кто митингует у памятника Абаю в Москве?

-Только морально.

В себе

Три часа дня. Прямой эфир на «Нашем Радио». Напротив ведущей Жени Сафиной садится сам Ревякин, напротив — барабанщик Чаплыгин. Женя спрашивает у них про музыку, про популярность,  про то, «чем отличаются сибиряки-музыканты от все остальных», и про сына Дмитрия Ревякина Степана. Ревякин погружен в себя. Он отвечает, даже временами шутит, но при этом явственное ощущение, что он здесь исключительно из вежливости. «В юности мы впитывали музыку широко раскрытыми глазами и промытыми ушами». «Сибирский рок — это  выдержка, стабильность и несуетливость. Мы ответственны за то, что сделали, и за то, что еще предстоит сделать». «У меня уже не такой возраст, чтобы мне нужно было, чтобы кто-то пел мне дифирамбы». «Мой сын никогда не хотел стать музыкантом».

После эфира подхожу с вопросами. Уже после первого оказывается, что Ревякин отгорожен ото всех такой стеной, что не прошибить. Даже взгляд у него направлен внутрь себя. На вопросы он отшучивается.

Про традиции

— Директор группы сказал, что вы не едите перед концертами. Наверное, за 25 лет существования «Калинова моста» он оброс массой привычек, традиций и суеверий.

— Да, конечно, есть у нас суеверия. Вот, например, если наш звукорежиссер перед саундчеком на сцену поставил сначала правую ногу, то концерт будет так себе. А если сначала левую, то все получится. Поэтому мы его всегда контролируем, когда он подходит к сцене — сзади ведем и смотрим, какую ногу он поставит. Вот это главное суеверие у нас, да.

Про родню

— Как вы себя ощущаете внутри группы после стольких лет вместе? Коллегами, друзьями, дальними родственниками?

— У нас никаких фамильярностей. Все по контракту, вот как прописано. Обращаемся друг к другу только на «Вы». В сутки можно каждому говорить 35 слов, не больше.

Ответив, Дмитрий вежливо «спихивает» меня Виктору: «Вы у него вот еще спросите». В перерывах между обедом, отдыхом, саундчеком и выступлением Ревякин еще расскажет о себе и о «Калиновом мосте».

«Ёкает?»

Барабанщин Виктор Чаплыгин объясняет про «коллег, друзей или дальних родственников»:

— У нас в коллективе все, как в семье. Только в семье никуда не денешься: ни отца, ни мать не выбирают. А тут надоело — хлопнул дверью и ушел. Потом полтора года проходит, понимаешь, что зря ушел, и возвращаешься.

Из-за чего он тогда поругался с Ревякиным, Виктор Чаплыгин уже и не помнит.

— Если принять тот факт, что «Калинов мост» — это семья, то кто у вас папа?

— В какой-то момент кто-то из нас папа, в какой-то — кто-то мама. В какой-то момент ни мамы, ни папы нет, у нас полная анархия.

— А как вы все отнеслись к тому, что Ревякин ушел в христианство?

— Он не ушел, он пришел к этому, — строго поправляет меня Виктор Чаплыгин и улыбается: — Все положительно отнеслись к выбору «папы». Поддерживаем его всячески. У него своя жизненная позиция, связанная с православием. Он в этом очень глубоко живет, но без фанатизма.

— Как Вам город, где детство провели? Сердце ёкает?

— Последний раз я был здесь в 2003 году. Тогда я родителей забирал, они уже пенсионеры, им тяжело здесь одним. С тех пор все в Караганде, конечно, изменилось. Город строится. А насчет «ёкает»… Нет, не особо. У нас переездов настолько много, мы сегодня здесь, завтра уедем.

На баррикадах

После интервью музыканты едут в клуб на саундчек. Администратор, увидев Чаплыгина, удивляется: «Я же с ним в одной школе училась! Я и его помню, и его младшего брата!»  К половине седьмого двор клуба заполняется людьми. Приезжают поклонники из Алматы. Девушка Катя несет флаг с надписью «Калинов мост», рисовала его до четырех утра.

В зале как в парной. Кондиционеры захлебываются. У сцены колышется плотная масса людей. Ревякин поет про «Родную». Со всех пот градом. Барабанщик успел снять футболку, остервенело лупит палочками по тарелкам. Кто-то из зала бросает на сцену букет крупных розовых роз. Лепестки осыпаются на лету. Отпев программу, музыканты поднимаются в гримерку. Зрители скандируют «Ка-ли-нов мост!» Накрывает ощущение, которое, наверное, знакомо революционерам на баррикадах. Толпа живет как единый организм. Только все жаждут не смерти мифических буржуев, а чтобы Ревякин попел еще. «Калинов мост» возвращается.

После концерта возле гримерки остаются дежурить человек 30. Организаторы забирают билеты, афиши, бумажки, у кого что есть, несут на подпись музыкантам. Дмитрий сидит в гримерке, тяжело дышит. За него расписывается директор группы Юрий. Аккуратно выводит на билетах и прочей макулатуре «Ревякин» и закорючку сбоку. От настоящей подписи не отличишь.

На ужин они едят бесбармак и обсуждают «Камеди клаб», который крутят по телевизору. Сходятся на том, что юмор глупый, но дико популярный: «Организаторы концертов нам говорят: «Музыканты — это уже невыгодно. Теперь выгодно возить юмористов». Ревякин молчит до того момента, пока директор группы не начинает рассказывать про то, как Гарик Мартиросян танцевал с Дмитрием Медведевым. «А как танцевали-то?» — Юрий приподнимается с дивана, показывает, как танцевали. Ревякин внимательно смотрит и удовлетворенно кивает.

Отрывки из разговоров с Ревякиным

Про смысл жизни

— Для меня смысл жизни заключается в том, чтобы постигать волю высших сил и следовать им.

Про «стакан, который наполовину пуст или наполовину полон»

— Нынешняя реальность такова, что стакан уже давно пуст, а мы просто грызем стекло.

Про воспитание детей

— Самое главное — это вложить в детей богобоязненность. Родители должны внушать ребенку, что он защищен с их помощью, чтобы он никого не боялся в этом мире. Но при этом боялся одного — Господа.

Про политику

— У меня никакого отношения к политике нет (дальше — про поход рокеров к Медведеву). Что касается лично Шевчука, я его уважаю и буду уважать, несмотря на его политические вывихи. К Медведеву меня никто не приглашал. Я бы и не пошел. Не считаю для себя возможным что-либо спрашивать у власть имущих.

Про вдовство

Жена Дмитрия Ольга умерла у него на руках от сердечного приступа в 2005 году. Вот что Дмитрий говорил об Ольге в интервью своему другу Михаилу Марголису (газета «Известия», 2009 год):

— Что-то из жестких ограничений, помогающих тебе творить, ты можешь назвать?

— Например, беспорядочные половые связи.

— А упорядоченные?

— И упорядоченные. Не вижу смысла.

— Верность вдовца?

— Это не верность вдовца. Просто общение с собственной женой настолько меня избаловало и в эстетическом, и в духовном плане, что мне сейчас просто неинтересно, тяжело общаться с другими женщинами. Тем более представить себя голым рядом с кем-то из них, не говоря уже о сексе… Я изменился и пребываю в рамках библейской традиции, где четко все обозначено. По моему глубокому убеждению, внешний и внутренний мир человека очень связаны. Мой нынешний образ не случаен. Уход Ольги стал для меня не только трагедией, горем, но и определенным знаком. Я вспомнил все годы с ней и понял, что жена постоянно, что называется, подчищала за мной хвосты. Сейчас ее нет, и значит, мне нужно качественно измениться. Больше у меня нет никого.

Справка

Группа «Калинов мост» была создана в середине 1980-х годов в Новосибирске. Первый, «золотой состав» — это Дмитрий Ревякин и его друзья из Новосибирского электротехнического института. Название «Калинов мост» придумала девушка Дмитрия Ревякина Ольга, ставшая впоследствии его женой. Ольга умерла от сердечного приступа в 2005 году. Сегодня от «золотого состава» остались только сам Дмитрий Ревякин и барабанщик Виктор Чаплыгин. В прошлом году «Калинов мост» отметил свое 25-летие.  Стиль группы Дмитрий Ревякин характеризует как «новые казачьи песни», а музыкальные критики — как фолк-рок. Где-то в 2000 году лидер «Мостов» Ревякин обратился в православие. Это отразилось на творчестве группы: от языческих мотивов они перешли к христианским.