Nv.kz объявляет марафон: помощь Максу, Тане и Милане Королёвым. Максиму нужна постоянная работа. А его дочери — кроватка и зимняя одежда.
Мы с Аяном Ахметовым сидим в его старенькой машине возле школы №1 в темиртауском Старом городе. Ждем Максима Королёва. Макс – человек гордый. До сих пор он не показывал своему бывшему воспитателю, как и где живет. Но теперь, когда девушка Макса Таня родила ребенка, парень согласился, чтобы Аян ему помогал.
У Аяна полный багажник подарков: одежда и обувь для Тани, памперсы, детские вещички для Миланы. Пару недель назад Аян кликнул клич в Фэйсбуке и его друзья собрали вещи молодой семье.
Олигофрения за полчаса
Пять лет назад Аян закончил университет, отслужил в армии, в Президентской гвардии. Пришел на гражданку, тут ему пообещали хорошее место на госслужбе. Но освобождалась вакансия только через три месяца. Чтобы эти три месяца как выражается Аян, «перекантоваться», он устроился воспитателем в детдом. Точнее, в ОВШИ, областную вспомогательную школу-интернат. Там содержались дети с диагнозами: страдающие олигофренией, задержкой психического развития. Аян горячится, рассказывает про своих воспитанников:
80% детей там было нормальными. Нет у них диагнозов на самом деле. Как это получается: например, семилетний ребенок попадает в центр реабилитации. Его только что забрали от родителей-алгоколиков. Он боится всего, неконтактен. Или наоборот, пытается бороться за себя, агрессивен. Ругается с воспитателями. Это называется «педагогическая запущенность». Прежде чем отправить ребенка дальше, в детдом, его направляют на психолого-медико-педагогическую комиссию. Она решает: здоровый он, или имеется задержка в развитии или умственная отсталость или, скажем, олигофрения. Вокруг малыша садятся пятеро взрослых и задают ему вопросы: «Сколько будет пять плюс шесть?», «А расскажи басню?». Скорее всего, такой ребенок просто откажется общаться с неизвестными взрослыми. Диагноз ставят за полчаса. Снять его потом можно, но надо побегать по инстанциям. Кто будет это делать?
У Макса, которого мы ждем, диагноз «олигофрения», в легкой степени.
В общем, Аян остался в детском доме на пять лет. В этом году ОВШИ расформировали. Аян решил не устраиваться в другой детдом: его группу раскидали, кого в детский дом имени Крупской, кого в Литвиновский. Теперь он работает исполнительным директором в «Темиртауском молодежном клубе». И помогает своим бывшим выпускникам. Кого-то устраивает на работу, кому-то помогает решить конфликты на учебе. С проблемами Макса Аяну одному не справиться.
«Как бабка отшептала»
А вот и Макс. Топает по грязи: высокий, худой, губастый, светлые волосы вихрами. Аян выходит его встречать: «Аяндосыч!». Так все воспитанника называют Аяна, который на самом деле «Аян Айдосович».
Макс бывший «бегун» и «чухомор». До детдома он сбегал из приемников и центров временной адаптации.
— Мне как обычно отдавали самых трудных пацанов. Я был единственным мужиком-воспитателем. Когда Макса привели, у меня уже была сильная группа. Мальчишки с характером. Порядки как в армии. Макс первые два месяца один никуда не ходил. Идет во двор – за ним кто-то из ребят. Потом подошел ко мне: «Не буду я больше бегать». И правда, как бабка отшептала.
Едем вдоль одноэтажных домиков. Взбираемся на пригорок. На вершине стоит халабуда-не халабуда, дом – не дом. Землянка, обшитая серыми досками. Окна забиты пленкой. Заходим внутрь. В коридоре пахнет щенками: мокрой шерстью, дерьмом и, едва уловимо, молоком. Низкий потолок. Стол. Печка. На табуретке бормочет радиоприемник. Под ногами фальцетом взвизгивает щенок. На полу в разных позах расположились шесть разномастных котят – кошка родила.
На нас смотрит худенькая девочка. Растянутая спортивная футболка. Светлые волосы. Глазища цвета спитого чая. На руках крошечная девочка. Мадонна с младенцем. Это Таня и Милана. Миланка – копия Макса. Когда Таня полтора месяца назад родила, ее записали матерью-одиночкой. Они с Максом не женаты. У матери-одиночки из детдома больше шансом получить квартиру. Пока Таня в очереди 756-я.
Макс учит жизни
Дома закончилась еда. Макс вчера и сегодня не работал. Не нашел, где. Он умеет все: сверлить, столярничать, варить металл. Но на постоянную работу не берут: а вы бы взяли работника с диагнозом «олигофрения»? Трудится от случая к случаю.
Макс не доучился в «фазанке». Таких как он, выпускников коррекционного интерната, берут всего в два училища в области. Парни учатся в 16-м училище в поселке Кокпекты, на сварщиков и столяров. Девушки – в 31-м Темиртау, на штукатуров-маляров. Максу оставалось учиться меньше года, поругался с мастером и ушел.
Пока Таня разбирает вещи, мы забираем Макса и едем за продуктами. Макс берет с полки грецкие орехи: «Чтобы у Таньки молоко жирное было».
На обратной дороге спрашиваю у него: «Ты кем бы хотел работать?». Думает. Выдает неожиданное: «А журналисты сколько получают?». Мы с Аяном переглядываемся: «В Темиртау – тысяч 60». Макс кивает: ему это подходит.
Я бы писал, как люди на самом деле живут. Страна независимая, у нас, спору нет. Люди зависимые. Говорят, что наши люди ни в чем не нуждаются и каждый достойно живет. Неправда! Не все так живут! С другой стороны, кто им виноват, что они бухать начали, правильно?!
Это Макс, видимо, о своих соседях. В соседней комнате в землянке живут алгоколики: мать Макса, его отчим и их компания. Сейчас их всех нет дома: «Где-то забухали, наверное». Фактически Макс сирота: «сведения о родителях отсутствуют». У его матери нет никаких документов. Макса забрали от нее, когда он еще был маленьким. Потом, уже учась в старших классах, он ее нашел.
Сердце у меня холодное сейчас к ней, Аяндосыч. Материнского чувства к ней нет. Когда в школе учился и мотался ее навещать, еще что-то было, а сейчас – все равно. У меня младший братишка Сашка в детдоме имени Крупской сейчас, в пятом классе учится. Он правильный такой растет. Я ему говорю: мамка бухает, отец твой тоже, тебе так не вариант жить. Я его папаше постоянно говорю: иди, работай хотя бы дворником, твой сын в детском доме! Пытаюсь с ними со всеми на нормальные темы пообщаться. А он сразу спать сваливает. Думает, я щегол тупой, Аяндосыч!
334 косяка за день
Макс с Аяном берут 40-литровую флягу и идут за водой. Макс обычно добывает воду сам, но вчера сломалась коляска, на которой он возит бадью.
Идти под горку и потом по тропинке между сухими кустами полыни, до ближайшего нормального дома. Там во дворе есть колодец.
Аян с Максом волокут обратно тяжелую флягу. Аян отдувается, а Макс хитро посмеивается: «Кому из пацанов скажу, что Аяндосыч мне воду таскал, не поверят!».
Макс затапливает печку. Дрова: старые рамы и доски от забора свалены во дворе землянки, Макс откуда-то натаскал. С печки снимаются круги: закопченный чайник по горлышко опускается прямо в огонь.
Аян, улучив минутку, пока Макс не слышит, говорит мне:
Очень много народу в детском доме говорило «Да Макс человеком не станет! Он вообще алкоголиком будет». А у меня мечта была: вот Макс начнет нормально жить – взять, сфотографировать его и привезти людям. Вот, смотрите, как он живет. Дай бог она сбудется.
Макс наливает чай и рассказывает: недавно встретил женщин, которые раньше в детдоме работали. Они ему: «Как живешь?». А он: «Нормально все, мы тут хату снимаем, я работаю!». Аяндосыч хвалит: правильно, нечего жаловаться.
Таня радуется новому пальто. Милана дремлет у нее на руках.
Макс рассказывает, как они стали встречаться четыре года назад: «В детдоме. Она одноклассница вообще моя была. Встречалася с одним пацаном. Я смотрю, они не пара. Взял и разбил пару. Ну, вернее, они сами расстались».
Аяндосыч посмеивается над Максом:
— У него в детдоме было прозвище «Косяк». Потому что он косяковый был. Один раз я насчитал 334 косяка в один день. Это по-мелочи: того обозвал, того задел, девчонкам что-то сказал, кровать неправильно заправил. Все пытался доказать мне, что прав.
«Я сейчас уже не косяк», — говорит Макс. Аяндосыч соглашается: «Не косяк».
Разомкнуть круг
Аян, снова улучив минутку:
Понимаешь, Макс — уникум. Он человек, у которого есть стержень. Он не ломается, не смотря ни на какую ситуацию. Он живет на самом дне. Но он не сдается. Он не бросил беременную Таню. Он вообще не пьет. Работает, как может. Не ворует. С этими алгоголиками даже пытается по-человечески разговаривать. Ему бы работу постоянную, а дальше он сам справится. А очень много тех, которые ушли из детдомов, своих нарожали детей, те попали в детдом. Это замкнутый круг.
Двое из выпускников Аяндосыча покончили жизнь самоубийством. Пятеро сидят в тюрьме.
Макс ест конфету, как ребенок: наполовину разворачивает и сразу из бумажки запихивает в рот. Таня стесняется. Макс сует ей конфету и цыкает: «А ну, не сиди тут, от окна дует!». Радио бубнит фоном: «В Казахстане самый высокий уровень зарплат в Средней Азии».
Аян:
Нужна какая-то государственная программа по реабилитации выпускников детдома. Я даже придумал: дали бы возможность организовать крестьянское хозяйство в селе и дать возможность таким детям работать. Мы берем дотацию от государства, покупаем технику, строим дом, берем 10-12 детей для начала, даем им работу. Тут двойная выгода: мы возвращаем рабочую силу в село, во-вторых, помогаем детям адаптироваться: в селе люди добрее, они не тыкнут: «Ты детдомовский! И дебил!» или потом их детям «Твой отец детдомовский!
P.S. «НВ» объявляет марафон помощи Максу Королёву и его семье. Им надо немного: чтобы Максима кто-то взял на постоянную работу. Напомним, он сварщик и столяр. Также ребятам нужны зимние вещи для дочери: одежда на возраст три месяца-полгода, зимняя коляска, кроватка. Если можете помочь, заходите сюда: http://vk.com/maks_korolev. Или звоните мне: 8 705-113-73-66.
Соблюдайте правила, принятые на нашем сайте.
Всего на сайте опубликовано 64059 материалов.
Посетители оставили 247098 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.
Люди, радость. Ребятам дали общежитие. Ленка поехала снимать фотореп. Выложим завтра!
Теперь выясняется, что им нужна мебель: диван, стол и т.д, а также посуда, казанки, сковородки, кастрюли, все по мелочи. Подумайте, может у вас есть что-то старое, что вам не надо. Ребятам точно пригодится.
Анастасия Рамзина
31 октября, 2012 в 16:56
Ленка нам пишет.
Ребята: еще одна радость! Позвонила женщина, Ольга Николаевна, из руководства какой-то компании. Я на радостях не расслышала:-) У них есть вакансия помощника завскладом. 60 тысяч оклад. Завтра к 11 едем с Максом на собеседование!
Мой телефон почти разрядился от звонков:-) звонят карагандинцы и астанчане: предлагают вещи, мебель и одежду. Спасибо вам! Это очередное чудо.
Анастасия Рамзина
31 октября, 2012 в 17:00
Отличная статья… телефон я тоже записала.
@VIKA
31 октября, 2012 в 23:51
Читал и слезы наворачивались От радости Макс вы молодцыСам живу далеко так бы хотелось принять участие
Толя
01 ноября, 2012 в 09:24
Надо подумать, как вы бы могли помочь, если уж очень хочется:) Спасибо, что откликнулись, Толя.
Елена Старостина
01 ноября, 2012 в 09:35
Вот идея Аяна про деревню — отличная! вот если бы обратить сюда внимание областного Акимата и сделать пилотный проект для таких как Макс. Это просто было бы замечательная возможность и возродить сельское хозяйство и дать ребятам самостоятельно жить и зарабатывать независимо!
Ребятам — журналистам, Аяну и всем кто помогают — вы просто молодцы!!!!!!! пример для подражания!
Айнура
01 ноября, 2012 в 11:16
Спасибо, Айнура. Да, хорошо бы Аяну и его ребятам расписать проект и попробовать выбить денег (как раз скоро бюджеты на след. год будет утверждаться), если не у властей, то у каких-нить международных организаций.
Елена Старостина
03 ноября, 2012 в 21:18
а я не пойму какого он поругался с мастером и ушел с учебы. пусть восстанавливается, учится и идет работать по профессии.
jake
04 ноября, 2012 в 19:40
какого поругался, сложно сказать. По рассказам Макса и Аяна мастер просто унижал парня тем, что он детдомовский и с диагнозом. Но, опять же, нас там не было. Отзывы же бывших детдомовцев о профучилище в Кокпекты не самые лучшие. jake, мы тут написали продолжение истории Макса, Тани и Миланы, вот ссылки по теме:
https://nv.kz/2012/10/31/45578/
https://nv.kz/2012/10/31/45608/
https://nv.kz/2012/11/01/45649/
https://nv.kz/2012/11/04/45812/
Елена Старостина
04 ноября, 2012 в 20:35
Может лучше им на стерилизацию скинемся???
Саранец
14 ноября, 2012 в 15:02