С чего начинался Майкудук: «Любое движение из поселка возможно было только с разрешения коменданта»
Что было на карагандинской земле до нас? Nv.kz запускает народный исторический проект. Будем составлять реальный портрет родного края — по живым воспоминаниям. Принять участие приглашаем всех, кто помнит рассказы своих бабушек-дедушек о том, как все начиналось, или сам был свидетелем того, как наш город возник, строился, развивался.
Начинаем с «города-героя» Майкудука. Наш постоянный читатель, пожелавший остаться инкогнито, прислал в редакцию выдержки из дневников своего отца, родители которого попали к «Масляному колодцу» в 1931 году. В дневниках приводится много интересных сведений: например, о том, что до войны практиковалось раздельное обучение мальчиков и девочек, или о том, что представлял собой первый майкудукский общественный транспорт.
Впрочем, читайте сами:
Ямы для балаганов
«Урочище Майкудук (масляный колодец) с благодатной водой принадлежало байской семье, и приезжие еще видели коренных обитателей этих мест. Но вскоре активисты — комсомольцы казахской местной молодежи — раскулачили этих людей. Та же участь постигла и приезжих: насилие, побои, крики, плач, слезы – горе.
Место для высадки злосчастного десанта было выбрано удачно, здесь протекала маленькая степная речушка, а из земли сочились обильные родники. Из строительных материалов привозным был только круглый лес, который тут же вручную распиливался на нужные детали. Остальные материалы: глина и солома для саманов, речной тальник для крыш и перегородок были под рукой. Но дома появились не вдруг – их нужно было еще построить.
В самом начале людей погрузили на станции на огромные сани, которые тащили тракторами и оставили в чистом поле. Приезжие были вынуждены окапываться, как пехотинцы на открытой местности перед боем. Люди рыли ямы и накрывали их чем придется. В дело шли одеяла, верхняя одежда, караганник, хворост. И называлось такое жилье балаганом. Следы такого «строительства» – ямы, были заметны еще много-много лет. Я их видел.
Оказавшись в скотских условиях, люди принуждены были спешно строить себе жилье и непременно успеть переселиться в него к зиме. Все трудоспособные, здоровые и больные обязательно участвовали в деле. Плохое питание, тяжелый труд, отсутствие медицинской помощи, антисанитарные условия жизни делали свое черное дело. Дизентерия, тиф, цинга. Люди гибли как мухи. В иной день в поселке хоронили до шестидесяти покойников. Люди болели и умирали, но неотступно строили жилье, предприятия и шахты Караганды.
Мать моя работала на изготовлении саманов, а затем штукатурила глиной готовые стены домов. Отец был десятником на распиловке леса.
И жилые дома, и все учреждения (школы, магазины, ясли, детские сады, конторы) делались одинаковой архитектуры, «не мудрствуя лукаво». Стены были толстые, оттого и давали какое-то тепло сами собой. По всей длине строения посередине пролегало сверху толстое круглое бревно – матица, подпертое столбами, врытыми в землю. От матицы к стенам в обе стороны с небольшим уклоном укладывали распилы – стропила в ¼ круглого бревна. Сверху они накрывались матами, сплетенными из тальника. Это покрытие смазывалось жидкой глиной и засыпалось землей, которая сверху еще раз смазывалась глиной. Во время дождей вода хорошо сбегала с такой крыши. Полов деревянных в таких домах не настилали, люди ходили прямо по утоптанной земле, которая часто смазывалась жидко разведенным коровьим навозом. Получался довольно теплый и чистый настил. В начале и перегородок в таком доме не делали. Посередине дома ставилась из кирпича сырца на всех одна большая печь. Вселяли в такой дом до тридцати и более человек (пять-шесть семей). Семьи отгораживались от соседей пологами. И старые, и малые, и больные, и здоровые – все были скучены в большой тесноте».
Немецкий поселок
«Осенью этого же 1931 года, к наступлению холодов, население Майкудука резко увеличилось. Привезли таких же спецпереселенцев из Поволжья – немцев. Этим хоть не пришлось жить в окопах, домов к тому времени построили достаточно. Получилось как-то так, что степная речушка четко разделила поселок на две этнические части: к югу – немецкий, к северу – русский поселки.
Благоустраиваясь понемногу, люди стали создавать уют в домах и бытовые устройства. Дома разделили плетневыми перегородками на квартиры, в каждом по пять: по составу семьи они считались шестидушкой, пятидушкой, четырех, трех и двухдушкой. Тут уже налицо признание человека живою душой.
Вот в таком доме я и появился на свет Божий, не в родильном, а в жилом доме по улице Карла Маркса. Поселок был большой, улицы широкие и огороды большие. Название улиц уже говорило о том, что живет в поселке авангард строителей новой жизни. С запада на восток, начиная с железнодорожной линии, они назывались так: Линейная, Литвинова, Коммунистическая, Карла Либкнехта, Буденного, Карла Маркса, Октябрьская, Коминтерна, Чапаева, Розы Люксембург и далее в том же духе.
Весь Майкудук состоял как бы из административно отдельных поселков, в нем было две комендатуры: для немцев – одна, для русских, корейцев и прочих – вторая. Десятки переселенческих поселков, окруживших Караганду, были пронумерованы. Майкудук состоял из восемнадцатого и двадцать пятого номеров.
Строители светлой новой жизни были бесправны: они не имели паспортов, были поднадзорны и безвыездны. Каждый взрослый несколько раз в месяц обязан был отмечаться в комендатуре. Любое движение из поселка возможно было только с разрешения коменданта. Крепостное право, отмененное царем в 1861 году, через семьдесят лет было восстановлено Сталиным. Только во время отечественной войны, начиная с 1942 года, стали выдавать краткосрочные паспорта членам семей, призванных на фронт спецпереселенцев. Мать наша тоже получила старенькую книжечку сроком на девять месяцев, а следующую уже – на год».
Войны с Сахалином
«На восточной окраине приютилась усадьба колхоза имени Чапаева. На крайней улице жили колхозники. Рядом была контора, сельпо, конный двор, коровники, зерносклад, подвалы для хранения овощей и колхозный сад (ныне в/ч).
Мы, вместе с детьми колхозников, учились в школе, дружили в свободное время. Часто крутились у конторы или на конном дворе, любуясь лошадьми. А за скотными дворами кучковались, чтобы свободно покурить или поиграть на деньги. За первой сопкой от поселка было устроено «конское кладбище» и невдалеке начал разрабатываться каменный карьер. Все это были объекты наших посещений.
Туда, подальше от родительских глаз, собирались школьные прогульщики. В километре от поселка к востоку, за колхозной усадьбой начиная с 1931 года быстро росло кладбище жертв Сталинской коллективизации. Ручьем Майкудук длился на две почти равные части. Южная – немецкий поселок, северная – русский поселок. Хотя и те и другие и все прочие жили повсюду. Но немцы все-таки компактно поселились на южной части.
Раздельное поселение давало повод для мальчишьих междоусобных «войн». Сражались иногда и просто враждовали не только русские пацаны с немецкими, но и край на край. И немцы, и русские были в конфликте с краем, где жили «скобари» — псковские выходцы и, особенно, с маленьким, стоявшим немного обособленно, «Сахалином». У того была своя территория, куда нас притягивал небольшой лесок, и редко случалось, когда нас оттуда не гнали палками «сахалинцы». Зато им тоже трудно было пройти в наши магазины. Кстати, задние ряды парт в классах мы тоже звали «Сахалином». Вражда была непостоянной, а возникала вспышками. Иногда вчерашние противники объединялись против третьей силы. Интересно было и то, что сражения проходили без злобы, без ожесточения и без жертв. Враждебные лица учились в одних школах и сидели рядом на партах мирно. В стычках было больше спортивного азарта, жажды приключения и подвига, больше игры, чем истинного конфликта. Нужно помнить, что в то время шла долгая и жестокая война, самая настоящая, где-то там далеко, но ее последствия мы чувствительно ощущали.
Зона — «Немецкий» поселок
Весь поселок – и жилые дома, и школы, больницы, магазины, парикмахерские, клуб и промышленные предприятия были построены из самана. Из кирпича – только две двухэтажные школы (№ 8 и № 12) и грибковая больница в центре поселка. Школы сохранились и по сей день, хотя были построены в 1934 году. В начале войны в школе №8 поместилась воинская часть внутренних войск, потом она долго была занята под школу механизаторов, которая со временем уступили место школе-интернату слепых и слабовидящих детей.
Школа №12 после разделения учеников по полу стала женской средней, в которую и мальчики вливались с восьмого класса, потому что 13 школа на русском поселке и 35 на немецком – были семилетними (НСШМ или НСМШ – неполная средняя мужская школа). Сейчас школа №12 – районный учебный комбинат, где подростки осваивают профессиональные навыки.
Кирпичная грибковая больница долго существовала. После ее закрытия что там только и не было. И фотоателье, и коммерческие магазины, и, в конце концов, была разрушена, уступив место АЗС (автозаправочной станции).
Общественные объекты строились по определенным осям, пересекающим поселок поперек с востока на запад. Если начать обзор плана поселка с южной части и идти к северу, то на первой такой оси мы увидим сначала с востока несколько магазинчиков, устроенных из саманных домиков, затем большое здание школы № 35 (упустил – с юго-восточного края мы увидим дом инвалидов и престарелых людей). Рядом с 35 школой здание комендатуры для немцев, а дальше еще магазины (один из них назывался магазин Дюсена – по имени продавца) и кончалась ось «Зоной» для немцев – трудармейцев, огороженной высоким деревянным забором и строго охраняемой. Утром в «Зоне» давали подъем ударами в подвешенный кусок рельса. Так мы узнавали время. Под забором зоны ютился маленький базарчик. Трудармейцы на работу ходили, как мне думается, без конвоя, хотя внутренняя дисциплина зоны была похожа и на военную, и на лагерную. В зоне был хороший духовой оркестр и самодеятельность.
Байский колодец
На второй поперечной оси застройки поселка тоже находился целый ряд общественно важных объектов. На этой оси, на самой восточной окраине, располагалась усадьба колхоза Чапаева, много уже раннее упомянутая, затем по ручью следом шли: цех производства кирпича-сырца (обычный большой навес), рядом административный объект – Коммунальный отдел райисполкома. Большой участок обнесен забором – внутри контора, где располагались управляющий, инженеры строительных и ремонтных работ, бухгалтерия и квартальные инспекторы. Здесь же были небольшие мастерские – хозяйственный двор и склады стройматериалов. «Коммунальный» ведал всеми вопросами быта населения. В контору «коммунального» я бегал смотреть часы. В коммунальный отдел жители носили квартплату, брали материалы для ремонта жилья или вызывали рабочих для большого ремонта. Там же покупали и талоны на воду. Коммунальный заведовал и общественной баней. Пекарня, баня и водокачка следовали одно за другим, и было все рядом. Во дворе коммунального была еще одна примечательность – глубокий артезианский колодезь, обложенный камнем, с хорошим деревянным срубом поверх земли и длинным журавлем для поднятия воды. Это был еще байский колодезь. Если вдруг твое ведро сорвется и утонет – не беда. На крючок цепляют кошку, связанную из нескольких крючьев, и легко ловят утонувшее ведро.
Чистой мягкой воды было в поселке достаточно. Из-под сопок в нескольких местах текли ручьи родниковой воды. Имелись глубокие общественные колодцы (один из которых я описал) и три глубинных водокачки, расположенные также на трех осях застройки общественными зданиями. В каждом огороде у каждого хозяина были свои неглубокие колодцы с солоноватой водой, годной для приготовления пищи и полива огорода. Только огурцы не росли от такой воды.
Душистый хлеб
Сразу же за двором коммунального находилась пекарня, снабжавшая поселок вкусным хлебом. От пекарни во все магазины сновали телеги с будками, развозя душистый свежий хлеб. У ворот крутились люди, пытавшиеся купить хлеб у возчиков, да дети и собаки. Взрослым иногда везло, а дети и псы довольствовались бесплатным запахом. Иногда здесь я рисовал в маленький альбом лошадей.
Во время войны и после еще какое-то время хлеб и другие продукты продавались в магазинах по карточкам в определенной норме, которой всегда не хватало для нормального питания. Собаки всегда крутились там, где можно ждать пищу. На взрослых они не рассчитывали, но дети довески хлеба всегда делили с собаками, и за то были особо любимы. Выходит пацан из магазина, и собаки начинают приплясывать перед ним — и не напрасно.
У меня был старший приятель Иван Поздняков , с которым однажды шли мы мимо пекарни и забрели в нее через открытые ворота, якобы к его отцу, работавшему там. У раскрытого окна стояла воинская машина, груженная хлебом, а людей рядом не было. Иван мигом схватил большой круглый каравай, сунул его под пальто и мы быстро ушли прочь. Уединившись, мы славно наелись, а что осталось (велик был каравай для двоих), Иван унес домой.
Банщик дядя Гриша
За пекарней была общественная баня, директором которой был грозный усач По….якин. Человеком он был примечательным. Я учился в одном классе с его сыном Николаем. Усатого побаивались, он смело заходил и в женское отделение, толкаясь между голых баб, если там случалась поломка. Он с банщиками решительно грузил связанную проволокой вшивую одежонку и резко швырял ее на пол в общую кучу после прожарки. Без этой процедуры людей в баню не пускали. Это от него ранним утром девятого мая мы узнали о нашей победе.
Я долго валялся в постели. Заходит бабушка Ефросинья веселая и объявляет: «Дядя Гриша(?) П……кин залез на крышу бани и размахивает флагом, и, что есть мочи, орет Победа! Победа! А потом укрепил флаг, до слез счастливый и радостный». Все тогда враз стали и радостными, и счастливыми, только вскоре на глаза навернулись и слезы горьких, невозвратных потерь. У тех многих, у кого они были.
В лучшие времена в бане работала парикмахерская и торговали пивом, а когда что-нибудь не ладилось, то ее переводили в режим очередности. Заходит группа мужиков, после них женщины. Это было очень неудобно. Устанавливали мужские и женские дни обслуживания. Баня просуществовала до горбачевской перестройки, а как начались всякие приватизации да продажи собственности, купил ее полуразрушенную один предприимчивый казах, наобещал процветание, но сделал склад, который вскоре и ликвидировал, а баню бульдозером быстро собрал в кучу мусора. Вот так! Что нормально действовало в тяжелые годы войны, вдруг погибло в благое время перестройки. Да разве только баня!
Где-то вблизи коммунального существовала и мельница, где одно время мельником (Мирошником) работал старый Егор Х……лов – односельчанин моих родителей.
Вблизи бани была водокачка, питавшая артезианской водой не только баню, но и добрую половину населения Майкудука. Иногда воду из нее раздавали даром, иногда в бане покупали талоны на воду.
К концу шестидесятых или в начале семидесятых годов появилась у людей возможность бурить в своих оградах скважины. Часть поселка обзавелась водопроводом и острой необходимости в нашей водокачке не стало. Но в другой части поселка (восемнадцатый микрорайон) такая еще существует. Наша не разрушена, а законсервирована. Глубинная вода Майкудука славится вкусом и мягкостью. В нашу баню люди съезжались и издалека (женщины, чтобы хорошо промыть волосы).
За водокачкой по условной оси следует Детский приемник-распределитель беспризорных УВД нашей области, а напротив его, через дорогу, артель «Ткач» — трикотажное предприятие, выросшее в шестидесятые годы в фабрику «Динамо» союзного значения и загубленное во времена перестройки и независимости. Рядом с приемником еще одно полезное людям предприятие – швейная мастерская. Я рассказывал своему читателю только о двух осях общественных заведений поселка и уже видно, как много люди сумели сделать для себя хорошего и полезного, но я не показал и половины всего.
Баня и артель «Ткач», особенно позже фабрика «Динамо», своими сбросами загубили чистый родниковый ручей Майкудук. Выше них по течению купались в нем стада гусей и уток – ниже по течению шла мертвая черная вода.
«Какой такой пельмень?»
Поселок пересекали еще две оси, на которых размещались общественные значимые строения и предприятия. Третья – самая главная — центральная. На ней сосредоточено все жизненно важное. По этой линии проходила главная дорога из Зеленой Балки в Караганду. Пройдем последовательно, как и прежде, по линии с востока на запад. На восточной окраине этой оси стояла гончарная мастерская, где делалась глиняная посуда с обжигом. У мастерской было много работы – в каждой семье были ее изделия: большие горшки-макитры (по говору хохлов) для теста, кувшины-глечики, чашки-миски вместо тарелок, кружки с ручками и без них. Для детей выпускали множество птичек-свистулек и козликов. Рядом с мастерской на повороте большой дороги был общественный колодец, над срубом которого устроена крыша и ворот для поднятия ведер с водой. Дальше по ходу вдоль дороги слева – бытовой комбинат, фотоателье и пивная, а напротив, через дорогу, магазин с названием «Большой» (сохранился до сих пор, преобразован в супермаркет «Маяк»). Он имел два отдела: промтоварный и мясной, где торговал большой приятель отца и собутыльник Даниил (у нас просто Данько) Казаченко, переселенец-односельчанин. Сельские казахи ездили в город часто верхом на лошадях и всегда подъезжали за покупками и к этому магазину. Больше всего они брали чай и сахар. Как мне думается, казахи сельские тогда водку не пили. Во всяком случае, заглядывая в столовую и пивнушки, я их там не видел. Равнодушно минуя злачные места, они заглядывали в магазины, и к Данько также. Проголодавшийся в пути аксакал, слабо говоривший по-русски, захотел подкрепиться, и, не найдя колбасы, обратил внимание на пельмени и спросил: «Какой такой пельмень?». Продавец объяснил ему, что это мясо в тесте. Купил старик пачку пельменей, и тут же в магазине, усевшись на большие весы, стал их кидать в рот. Жевал-жевал, месил-месил сырое тесто во рту – ничего хорошего не получается, и потом кричит возмущенно: «Эй! Какой такой пельмень?!» Ему растолковали, что пельмени нужно варить. Раздосадованный старик сунул пачку в карман чапана, с тем и уехал.
Дальше по ходу нам встретятся расположенные напротив друг друга: слева клуб, а справа школа №13 – в ней я проучился семь лет. Большая, одноэтажная, сделанная из самана с плоской глиняной крышей, всегда протекающей по весне. Сидишь на уроке и сосредоточено пишешь в тетради, и вдруг с потолка на тетрадь падает откисший комок глины. Тебе конфуз – соседям веселье. А потом, вдруг, наоборот.
При школе был небольшой садик из тополей и кустов акаций и несколько грядок опытного участка, конюшня и туалеты. Родная школа была неказистая, но я ее до сих пор люблю. Когда в поселке в пятидесятых годах построили новую двухэтажную школу из кирпича, в старом здании что только не побывало. Был сначала интернат слепых и слабовидящих детей, затем склад неликвидной литературы, не нашедший своего читателя, и, наконец, почтовое отделение, после чего здание убрали и появилась автобусная остановка.
Магазины
О самых примечательных объектах я в своем месте расскажу подробнее, а сейчас только назову их по порядку.
За клубом следовала грибковая больница, а сзади его стояла двухэтажная большая школа №8 (воинская часть). Рядом с больницей и напротив через дорогу были устроены склады в больших подвалах (за больницей их два – один за другим, а через дорогу – один). По левой стороне сбоку дороги было здание, в котором размещалась сначала библиотека, и жил при ней мой учитель начальных классов Семен Григорьевич Коновалов с женой – библиотекарем, а после войны там устроили столовую с хмельным буфетом. В столовой, особенно по вечерам, собиралось много не читающей публики. Пьянство, скандалы, драки.
Около столовой и магазинов, что стояли напротив через дорогу, было несколько аляповато сработанных киосков, где продавались газеты, открытки, книги и иная мелочь. В них я покупал раскладные брошюрки с информацией о художниках и картинах и имел уже интересную коллекцию. С правой стороны вдоль дороги – оси, от подвала и киосков шел ряд магазинов: «Игрушечный» (культтовары), хлебный, «Юркин» (продовольственный, названный в честь только что вернувшегося с войны продавца Юрия Глухова). В минуты затишья этот Юрка всегда бренчал на гитаре. В то время в магазины нередко водку доставляли в железных бочках и торговали на разлив. У Юрия случались конфузы – его водка иногда замерзала в бочках (забегая далеко вперед, хочу сказать, что Юра все-таки угодил в тюрьму за большие дерзкие поступки). За «Юркиным» магазином следовал еще один, потом парикмахерская и магазин «Шахтерский».
В парикмахерской работали разные мастера: был и грек, и татарин. Но неизменно не один десяток лет главным мастером работал немец – дядя Андрей, человек видом не стареющий. Я звал его дядей Андреем, когда был еще пацаном, и также величал, когда сам уже был дядей.
Тут следует объяснить из географии то, что ручей Майкудук, набравший грязи от бани и артели «Ткач», пересекая поселок, сворачивал к северу, и с запада по краю поселка, вдоль железнодорожного полотна, протекал вдоль поселка на север. За ручьем, вдоль железной дороги, проходила еще одна улица Майкудука – Линейная. Короткая улица жилых домов прерывалась общественными объектами. От поворота ручья, от второй оси до третьей, в большом саду из тополей располагался больничный комплекс: туберкулезная больница, роддом, амбулатория. Все это протягивалось до третьей оси, от которой далее обосновывалось отделение связи (почта) и детский сад. Все эти строения были точно такими же, как и саманные жилые хаты.
Весь старый поселок, по инициативе администрации, утопал в зелени. Высокие тополя окружали не только общественные здания, но и купами возвышались у каждого дома. Людям также не хотелось жить в пустой степи, они скучали по своей цветущей родине, и хотели такое же видеть на новом месте. Зелени в поселке прежде было гораздо больше, чем теперь, в конце двадцатого века.
Была еще и четвертая поперечная ось общественных застроек близко к северной окраине поселка (примечание: поселок заканчивался в районе восемнадцатого и девятнадцатого микрорайонов, не доходя до одиннадцатого квартала – каменный бугор был негодным для огородов. Только вдоль железнодорожной линии по низине поселок продолжался почти до здания акимата, вернее, до Пожарной).
На высокой сопке, с восточной стороны поселка, со времен войны начал разрабатываться каменный карьер, затем уже в поселке, среди жилых домов, работала артель пимокатов (позднее там из тряпья делали техническую вату для мягкой мебели), неподалеку располагался детский сад и мельница, дальше – двухэтажная кирпичная школа, рядом водокачка (действующая и поныне) и несколько маленьких магазинов.
Если ехать через Майкудук по главной дороге (третья ось), то за переездом через железную дорогу придется объезжать шахту № 56-62 (в пятидесятые годы рядом с ней возникла шахта №35 «Карагандинская»), на которой была еще конная тяга. Шахта закрылась с рождением новой, наружные сооружения были разобраны в начале шестидесятых годов.
Культура
Мои эстетические и познавательные потребности подпитывались созерцанием культтоваров в магазинах и киосках. Покупал грошовые сухие акварельные краски и рисовал крупные произведения на обороте обоев. Собирал тонюсенькие брошюрки и дешевые буклетики о творчестве художников. Гордился своей библиотечкой по искусству. Побудительную и воспитательную роль в тягах к искусству играло обилие отличных копий с картин русских художников, которые в большом количестве и разнообразии продавались в магазинах культтоваров и встречались мне всюду в общественных помещениях, клубе, библиотеке, в пивной и столовой. Народ бедный и малограмотный, но к красоте и к культуре тянулся. В зрительном зале клуба висели несколько огромных картин. В одно время и потолок его был расписан художниками – заключенными, а в фойе висели в длинном ряду портреты любимых вождей и правителей в хорошем живописном исполнении.
Наш клуб для жителей поселка имел большое значение, он был главным рассадником культуры, развлечений и самовыражения для непритязательных обывателей.
Хорошо, активно работала большая художественная самодеятельность. Кино и концерты заезжих артистов, танцы под духовой оркестр с исполнением заказанных мелодий шли постоянно. Клуб всегда был открыт, и туда в буфет тянулись и те, кто потерял интерес ко всякой культуре. В буфете можно напиться, поднять скандал и получить по морде – это тоже свой уровень культуры.
Гвоздем каждого вечера танцев была лезгинка по заказу лихих чеченских джигитов (а просто – известных драчунов). В больших собраниях людей всегда могут случаться конфликты. Бывали они чаще всего в то время среди молодежи в клубе, тем более, что там свободно работал буфет, но такой дикости, такого разгула преступности все-таки тогда не было, как это происходит сейчас, в конце двадцатого века. Народ развратился!
Общественный транспорт
Жители поселка работали на предприятиях поселка, которых, как читатель видит, было не мало, но большинство их все-таки направлялось на предприятия города – шахты, заводы, автобазы. В город ходили только пешком. Каждая шахта старой Караганды обрастала вокруг рабочим поселком с домами из подручных материалов и произвольной архитектуры, преимущественно это были убогие подземелья и угрюмые бараки. Автомобилей было мало, легковых – единицы. Начальство пользовалось гужевым транспортом, разъезжали в тарантасах, зимой – в санях.
С 1952 года между районами города, в частности, между Старым городом и Новым Майкудуком стал ходить примитивный пассажирский транспорт. Это были грузовики «Газ-51», кузова которых были оборудованы скамейками, борта нарощены для безопасности и на заднем борту укреплялась железная лесенка. За проезд шофер собирал по рублю с человека. Как только грузовик подходил к остановке, возникала сутолока – одним нужно было слезть, а другие стремились занять побыстрее места, стоя ехать запрещалось. Когда у меня водились в кармане денежки, я тоже старался проехать хоть часть пути.
Соблюдайте правила, принятые на нашем сайте.
Всего на сайте опубликовано 63822 материалов.
Посетители оставили 247081 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.
Рабами были…
cinic
04 марта, 2017 в 11:09
Отличная идея! Спасибо! Сколько мы ещё не знаем о родном городе, тем более — молодёжь. Скажите кому-нибудь «старый универмаг», «старая гостиница» — не поймут где это.
Alex
04 марта, 2017 в 11:58
надеюсь, что в будущем, для наших людей никогда не повторятся подобные ужасы совдеповской жизни.
Морлен
04 марта, 2017 в 16:55
А сколько Вам лет?
Водитель
04 марта, 2017 в 23:49
мне за 50. А что, мой возраст как то может изменить тоталитарное совдеповское прошлое?
Морлен
06 марта, 2017 в 08:46
Рассуждать об ужасах нужно спокойно, без эмоций и анализировать по прошествии времени. Во всем есть Божье провидение и мы не всегда понимаем что хорошо и что плохо.
Мой отец в молодые годы побывал на малой родине изгнавшей его родителей. Что он увидел и что узнал? Во первых колхознички из бедноты, изгнав из села рачительных хозяев и отобрав у них все имущество распорядились им из рук вон плохо. Доколхозились до голода, от которого треть села вымерла. До войны некогда богатое и ухоженное село влачило жалкое существование, жители правдами и неправдами стремились удрать из него в город. Во время войны село попало под оккупацию, при освобождении были жестокие бои, разрушившие его почти полностью. В конце пятидесятых отец увидел захиревшую деревеньку и беспросветную жизнь пьющих жителей. Что это, карма?
Изгнанники, те кто выжил, потихоньку отстроились, обжились. Дети выучились, создали семьи, многие стали инженерами, учителями, даже начальниками. Бывшие крестьяне стали жителями большого промышленного и культурного центра. А изгнавшие их даже паспортов до шестидесятых годов не имели и были практически крепостными. Вот и рассуждай после этого о превратностях судьбы. Кем бы стал мой отец в той деревне, получил бы какое нибудь образование, пережил ли бы голод,войну и бомбежки?
читатель
10 марта, 2017 в 10:14
Из действующих артезианских источников в Майкудуке знаю три: родник за бывш. книжным магазином «Факел»; а также в 18 м-не и Востоке-3. Не знаю, какое в 30-50-х. годах в них было качество воды, но сейчас очень много взвесей. Накипи в электрочайнике — ого-го! Успевай только чистить. Камни в почках от такой воды обеспечены. Кстати, пробы воды, сделанные гидрологами из РГП «Казгидромет», что на ул.Терешковой 15, данный факт подтверждают.
Правельный Ариентир
04 марта, 2017 в 17:31
Буквально на днях знакомый медик объяснил, что взвеси в почках не откладываются, а выводятся с калом. В почках остаются вещества содержащиеся в чае, алкоголе и прочих веществах которые мы употребляем, но которые не перерабатывается в следствии индивидуальных особенностей.
Поттер
05 марта, 2017 в 14:05
И даже не вещества. В почках остаются идеи, надежды, несбывшиеся мечты..
Александр
06 марта, 2017 в 00:59
Замечательная статья
Алекс
04 марта, 2017 в 17:32
Хорошая статья. Нынешнему поколению надо знать с чего начинался история Караганды, как в те времена жили люди. А жили они бедно, но были дружнее и добрее и ни кто не задумывался о жесткости воды и прочей ерунде.
Игорь
04 марта, 2017 в 20:36
да, нынешнему поколению безусловно, надо знать, о том, как их предки оказались в Майкудуке, вдали от исторической родины.
Морлен
04 марта, 2017 в 22:56
Сколько страданий! И во имя чего? Подняли край, понастроили ценой своей жизни и что заслужили? Фразу «не забывай на чьей земле живешь?». Сегодняшней молодежи не понять той эпохи. Да они и свою не понимают… Кредиты отдавать чем будете?
Иностранец
05 марта, 2017 в 11:55
Здоровается человек, на первый взгляд , чтобы пожелать здравия, но на деле он запускает добро , чтобы оно вернулось. не доволен тем, что получаешь? Обрати внимание на то, что даешь. Так вот те, кто управлял махиной ссср строили все в интересах защиты своих интересов. Учили грамоте? Опять таки, чтобы добиться влияния. Ведь трудно влиять на человека когда он не понимает тебя. Каждая империя строит, учит, управляет…. потом ей строят , учат , управляют… и этот круг бесконечен. Римская империя, Литовское княжество, Орда, Тюркский каганат, Византийцы, Османы, Британия, … список бесконечен…
Психолог
05 марта, 2017 в 17:03
Учили грамоте, что бы добиться влияния? Интересная точка зрения… Ну, выучили? И где теперь это влияние? Лидеры коммунистических идеалов, в одночасье став богатыми после развала Союза, отправляют потомков учиться на Запад… Значит опять будет передел?
Иностранец
05 марта, 2017 в 18:45
Грамоте выучиться любой дурак может. А вот наоборот — фигу. Нужно придумать такую школу, чтобы люди там не учились, а наоборот — забывали то, что знают. Такого образования в мире ещё нет..
Александр
06 марта, 2017 в 00:48
Игорь
04 марта, 2017 в 20:36
Що за рожеві соплі, Ігореша? «Жили мирно і дружно», бла-дзига-бла… Постійні сутички як з місцевими, так і по земляцтв процвітали! Голодні, озлоблені, в невідомій казахському степу. Всі були проти всіх, а комендатурі було наплювати на розбирання. Особливо жарко стало, коли депортованих кавказців і бандерівців у 44-46 роках привезли. З тих років і пішло жорстке територіальний поділ в Майкудукi (а потім і в Караганді) на свій-чужий.
Українець
06 марта, 2017 в 13:02
Обалденная статья.Спасибо.
Ринат
05 марта, 2017 в 01:32
Уважаемая редакция! Уже вторая статья такого плана, очень интересно и познавательно. Пожалуйста, не останавливайтесь, ищите еще материал!
Юлия
05 марта, 2017 в 15:22
???
Лейла
05 марта, 2017 в 22:44
Чтото стеклянного ореха нет в комментариях. Он должен был сказать либо вывсеврети, либо объяснить что товарищ Сталин такую заботу об этих людях проявил, что они ему долги несколько следующих жизней отдавать должны.
Жесткий винегрет
06 марта, 2017 в 09:15
Ореха нет, но не до смеха
Здесь многих нет и без Ореха
Уходят люди с сайта прочь
Чтоб воду в ступе не толочь
Не ждут когда заминусят
Иль комментарий удалят…
.
06 марта, 2017 в 10:48
Какая познавательная статья для Майкудуковцев! Что то из написанного узнала, что то не знала совсем! Спасибо автору, как в детство окунулась, поплавала, поразглядывала, поудивлялась. Я ненадолго застигла землянки, родилась в уже построенном доме на ул.Ужгородской, это между Коммунистической и Бабушкиной. А что то эту легендарную улицу им.Бабушкина вы не описали, с ее продовольственным магазином, возле которого была остановка маленького КАВЗика возившего людей на Сахалин с Русского поселка. Спасибо за прекрасный рассказ!
Галина
12 июля, 2018 в 15:15
Галя привет! ВЫ родились улица Ужгородская на этой улице жил мой друг детства Николай Шередеко дом №36 я потерял с ним связь в 1962 году я уехал в Челябинскую область развал СССР связь оборвалась помогите узнать его судьбу
Николай
25 июня, 2020 в 00:47