«Меня чуть не завалило, а шахтерам смешно»
«Когда я, вооруженный карандашом, склонялся над блокнотом, рабочие нервничали. Боялись, что я на них кляузы строчу», — стоя у подборки своих рисунков, смеялся художник Мейрам Есиркеев. Вчера в музее изобразительного искусства бывший горный мастер показал серию набросков, сделанных в шахте близ Шахана.
Графика Мейрама Раймкуловича пользовалась большой популярностью на вернисаже. Мускулистые мужики, тягающие массивные бревна и металлические цепи, орудующие кувалдой, мрак, металл и уголь, острые зубцы комбайна и ровный свет от фонаря на каске — шахтерская земля изнутри привлекала всеобщее внимание.
— Еще в начале семидесятых годов я работал на шахте в Шахане, — рассказывал автор корреспонденту nv.kz. — Сейчас эта шахта уже закрылась. А тогда она процветала. Я спустился под землю сразу после института. Поначалу было как-то не по себе. Неделю мне было не до рисования. 400 метров ниже уровня моря – темно, жутко. Но я осмотрелся: люди работают. А значит, и я тоже могу. Втянулся. А потом уже ходил по выработке, как по улице. Тормозок в кармане: можно присесть на бревнышко – перекусить и идти дальше. Какая-то романтика даже появилась. Я работал горным мастером вентиляции. У меня был интерферометр. Надо было проверять, сколько накопилось метана. Если много газа – сразу звонил диспетчеру. Честно говоря, эта работа мне нравилась. Зарплату давали без задержки. И насчет забастовок в то время даже речи не было.
— Рабочие вам позировали?
— Нет. Я никого не отвлекал. И в первое время они думали, что я записываю недостатки в их работе. А потом один рассмотрел рисунок, остальным рассказал, все развеселились. У них работа тяжелая. Посмеяться лишний раз полезно.
— Наверное, вам было не очень удобно рисовать в выработке?
— Конечно! Вообще-то, это было непозволительно. Там и с фотоаппаратом запрещают ходить. А у меня был маленький блокнот. Я быстро вытаскивал его, делал зарисовки — раз-раз и готово. Когда начальство это заметило, мне выговор влепили, сказали: «Ты или работай, или рисуй». Получился небольшой конфликт.
— Из-за него и ушли с шахты?
— Не только. Мой отец художник. Увидев мои рисунки, он сказал: «У тебя получается. Будешь мне помогать». И творчество меня затянуло. Это такое увлекательное дело!
— Сочувствовали тем, кто остался в шахте?
— Нет. Зачем? Там слабый больной человек работать не сможет. Они все здоровые, молодые, жизнерадостные ребята. Чем больше угля дадут, тем больше заработают. В то время и платили хорошо. В советское время шахтеры были уверены в завтрашнем дне, их семьи жили в достатке, дети были обеспечены. Я и сам из шахты я не хотел уходить. Там ведь раньше как было? В сорок пять лет уже пенсия, ведь после тяжелого подземного труда человек изнашивается, ему уже тяжело бревна таскать.
— А как же аварии, взрывы, обвалы? Бог миловал?
— Был неприятный момент. На пересечении выработок ослабло крепление. А я стою и вдруг слышу какой-то шум. Молодой был, резкий. Сразу смекнул, что уголь падает. Дернулся в сторону, отпрыгнул, как заяц. И на моем месте уже гора угля. Меня чуть не завалило, а шахтерам смешно. Все вокруг хохочут: «Вот трус! Трус!» Веселые ребята!
Всего на сайте опубликовано 64087 материалов.
Посетители оставили 247099 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.