Репортаж с руин
Руины дворца из другого мира, развалины чего-то странного, чужого мгновенно завладевают вниманием, притягивают к себе. Хочется через оконные проемы поскорее проникнуть внутрь, обследовать пространство за толстыми стенами, пощупать сыплющиеся с арок зеленые камни, среди заросших тополями залов прочувствовать стремительный бег времени. «Что-нибудь мочканется, мягко говоря, по чердачку! Кто потом будет отвечать?», — выдергивает из размышлений серьезный мужчина, неожиданно возникший снаружи на легковушке. «Мы журналисты, статью пишем», — широко улыбаюсь в ответ. – « Да хоть космонавты! – отрезает он. — Не залазьте туда! Это опасное место».
Так началась наша экспедиция в «духовный» центр Старого города – к зданию драматического театра. Сведений об истории этого ни на что не похожего архитектурного шедевра не много. Строить его начали в 1933 году ссыльные и заключенные. Спустя три года состоялось открытие. Зрительный зал был вместительным — по некоторым данным, на 350 человек. Здесь выступала первая труппа казахского драматического театра. Потом крутили кино. Самым последним размещался магазин. А в девяностые годы государство от дворца избавилось. И постепенно он начал разрушаться.
Строгий мужчина на авто долго возле нас не задерживается. Предлагает с вопросами обращаться к его отцу – старожилу Заинды Докаеву. А тут подходит и сам старожил – дедушка с полевым биноклем. Он рассказывает, что живет в доме возле театра уже 57 лет и много чего повидал. Его отец работал в охранном отделе милиции Кировского района. И всю жизнь сторожил театр, а потом роль охранников «по наследству» перешла детям.
— В 1952 году театр переехал в Новый город, — рассказывает Заинды Закреевич. – Тут устроили кинотеатр «Шахтер». К 1980 году кинотеатр план не выполнял из-за того, что людей всех переселили. Тогда здесь сделали магазин для участников Великой Отечественной войны и афганцев. Чего там только не было! Румынская мебель с гнутыми ножками, ковры — но богатые брать боялись, а бедному было недоступно. Гадская власть была! И они эту мебель — налево и направо. А мы охраняли — здесь проволока была с четырех сторон, собаки, горели прожекторы. И поэтому нам иногда делали нисхождение: продавали по одному ковру. Мы закрывали глаза на их ошибки. А потом было время — здесь стали собираться шахтеры – по две-три тысячи человек. По записи дефицитные товары давали. Это ужас был! Стоял февраль. Холод. Мужики здоровые выпили. Им все по барабану было. А таким, как вы, пришлось плохо. Очередь была плотная, уйти было нельзя. И вот какой-нибудь поддатый мужик начинал раскачивать толпу для смеху. Женщины кричали: «Не надо!» Слабых выносили. Потом стали от забора доски отрывать — костры жечь. Отец вышел, пару раз в воздух выстрелил из двустволки: «Падла, перебью!» — вроде, успокоились. А тут мать мне говорит: «Мы живем под носом, а ковер взять не можем!» Я отвечаю: «Да у тебя три-четыре свернутых на стенках лежат. Ну зачем тебе еще?» Она обиделась. Тогда мы с братом пошли в очередь. В пятницу встали, в субботу в два часа я только туда проник. Мне повезло: впереди стояла женщина — как слониха. О женщинах нельзя так говорить. Но так и было: я к ней пристроился, и она меня затащила в магазин. Честное слово! А брат не выдержал, ему плохо стало — его выкинули.
Участники экспедиции в старый город – старожилы Павел Шумкин и Виктор Майский – тоже стали вспоминать, как сутками мерзли в очередях у театра, в надежде достать дефицит. Потому что бумажные деньги ничего не стоили, а ценную вещь – пусть даже она тебе и не нужна — можно было припрятать, а потом обменять.
Сложное было время. И для людей, и для здания театра. Именно тогда построенное, казалось бы, на века здание, пошатнулось. Поначалу никто ничего не заметил. Но для дворца уже начался обратный отсчет.
— В 1989 году, в феврале месяце, когда здесь еще работал магазин, смотрю: вокруг здания установили буровые установки, — вспоминает Заинды Закреевич. — 30 метров бурят вниз, опускают туда патрон и взрывают. У нас дом шпальный, а трубы – кирпичи — все тряслось. Я начал ругаться. Тогда приехали начальники, официально объяснили: мол, взрывают, чтобы театр остался на целике. Из-под нас шахта Горбачева хотела уголь взять. Но не успела. Тут развал страны пошел. И на уголь махнули рукой.
— Вы считаете, что взрывы повлияли на цельность здания?
— Да. Оно стояло как монолит. Но после взрывов через полтора месяца пошли мелкие трещины. Потом приходила комиссия, клеили на трещины бумажки — маячки. Через некоторое время бумажка разрывалась.
По периметру театра до сих пор зияют дыры с торчащими из них шнурами – свидетельства буровых работ. Получается, что, пытаясь спасти театр, шахта, напротив, поспособствовало его разрушению.
Однако еще до того, как стало очевидным аварийное состояние дворца, живущая по соседству семья Докаевых выкупила его. Хотели устроить в театре хотя бы шиномонтажку или что-то в этом роде. Но когда собрались, специалисты предупредили владельцев, что не стоит этого делать: стены скоро развалятся.
Докаевы поневоле стали хранителями на глазах разрушающейся истории. Ресурсов для того, чтобы снести театр, у них нет. Тридцатитонные плиты в одиночку не передвинешь. Остается только охранять уникальный исторический объект в ожидании его естественного обрушения. Глава семьи написал на всех наружных стенах предупреждение о том, что внутрь проникать запрещено. Однако это не останавливает любопытных. А таких хватает. И всех гоняет Заинды Закреевич.
— Люди непонятливые! – с досадой восклицает он. — Там крыша упала, гвозди острием кверху торчат. Их не видать из-за травы. Уже многие прокалывали пятки. Это страшное дело: ножом порежешь — заживает. А от гвоздя может быть очень плохо, он глубоко входит. Молодежь в два часа ночи лазила здесь, играли в «Ночной дозор». Я вышел с оружием, сначала не понял, кто такие. Потом пацаны и девчата стали объяснять. Я им сказал не лезть. Одна пара задержалась, а когда выходила — на девушку камень упал — она ключицу поломала. Меня таскали за это. Мы добросовестно охраняем. Сколько у меня здесь конфликтов было! Я с винчестера и по баллонам стрелял. А недавно подъезжает легковая машина, выходят мужчина с женщиной и девочка. Я сказал им внутрь не лезть, а сам отъехал скот пасти. Тут смотрю: женщина дергает дверь. Потом забрались внутрь прямо втроем. Я вернулся и просто выгнал всех! А сколько свадеб сюда приезжает! Говорят: модно у развалин сниматься.
Соблюдайте правила, принятые на нашем сайте.
Всего на сайте опубликовано 64067 материалов.
Посетители оставили 247098 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.
Простите за неосведомленность, но почему автор статьи не называет хотя бы район города? Старый город большой, а не местные люди вообще не знаю где это. Так где это? И не нужно минусить, многие карагандинцы, скорее всего не знают, где это!
И второе. Зачем выкладывать фото такого разрешения? Думаю, печатать их на билборды ни кто не станет.
Прошу просветить.
Шемодан
27 июля, 2017 в 09:25
Это район «Каздрам-театра». Другие фото, как понимаю, будут позже.
ШП
27 июля, 2017 в 12:18
Старый город находится между центром города, Пришахтинском и Майкудуком. )))
Анастасия Машнина
27 июля, 2017 в 12:27
Шемодан , не тупи!!! Карагандинцы не знающие своего прошлого — малы! И спасибо автору стратьи за такие классные большие фотографии так как можно нормально рассмотреть часть истории Казахстана!!!!
Ванга
27 июля, 2017 в 13:29
Очень плохо, что вы не знаете где это. И скорее всего с историей города вы тоже не знакомы.
Юлия
28 июля, 2017 в 10:24
А если точнее — недалеко от шахты имени Костенко
Михалыч
27 июля, 2017 в 13:42
Очень жаль, что здание никому не нужно. Вспомните уникальное здание Летнего театра!Угробили за бабки и…
Михалыч
27 июля, 2017 в 13:43
Летний театр — это да, до сих пор жаль. Изящно было, красиво.
Лилия
29 июля, 2017 в 07:56
Сколько можно плакать по Летнему театру? Я вырос не в Караганде, и у нас такие же деревяшки стояли, с точно такими же колоннами. Так строили в 40-50 годах практически везде. Каждый второй провинциальный ДК в СССР был братом-близнецом Летнего театра. А японские военнопленные, ну, что, это гениальные архитекторы? Театр, стоящий сейчас на этом месте, гораздо лучше. И снаружи, и, особенно, внутри. Вот если бы там очередной торговый центр построили, как собирались сначала, было бы о чём жалеть.
Lankr
27 июля, 2017 в 15:09
Про брошенную родину
Караганда родилась в «старом городе», который начинался с вокзала, куда привезли «спецпереселенцев –кулаков» в 1928-29 годах.
У вокзала появился базар,потом «красная больница» и легендарные «пельменная», «блинная» и магазины «культ и спорттовары» («Шолпан» и др.).
Был посажен «дальний парк», появились шахта «Костенко», «Северная»; воензавод «Пархоменко», (где ковали минометные стволы, а вечером показывали трофейный фильм «Тарзан») и жемчужина местного искусства и культуры — знаменитый «Каздрамтеатр», возведенный в 1932 году из камней ближних сопок, по адресу «Амангельды Иманова-12».
Через 20 лет, от «старого» была протянута трамвайная линия до «нового города» и «Май-Кудука», вдоль которой были посажены клены и тополя.
Потом все это было брошено в степи и разрушено временем в мусор..
Практически ничего не осталось от того времени , чтобы понять как жили люди, которые и родили нынешний «новый» город, да и всю страну.
Думается , мы не выросли еще до «высоких глубин» национального самоуважения и потому, стесняясь своего прошлого, суетливо цепляемся за Вечность, возводя монументальные пантеоны и мавзолеи на импортной основе, которые снесут наши внуки, чтобы возвести свои.
ХХХ
28 июля, 2017 в 11:21
Спасибо за интересную статью
Лилия
29 июля, 2017 в 08:08