В прошлом номере «Нового Вестника» была опубликована статья о событиях 21 июня 1957 года, в тот день взрыв, прогремевший на карагандинском заводе №4Д, унес жизни 33 человек.
После выхода газеты в редакцию позвонила женщина: «Я прочитала статью, всю ночь не могла заснуть, плакала…»
Нина Кузьминична Регурецкая тоже работала на заводе №4Д. Во время аварии была серьезно травмирована и выжила лишь чудом.
…Ее рассказ был похож на исповедь. Нина Кузьминична вспоминала о том, как четыре долгих часа провела под обломками взорвавшегося цеха. Рассказывала о суде над «виновниками взрыва», на который ее как ценную свидетельницу возили на «Победе». Плакала, вспоминая погибших товарищей.
— Они все до сих пор стоят у меня перед глазами. Я и сейчас, подходя к их могиле, рыдаю. Ведь я тоже могла лежать там…
До сих пор Нина Кузьминична не может спокойно вспоминать о взрыве. Выключает телевизор, когда в теленовостях показывают последствия землетрясений: разрушенные здания и людей, вытащенных из завалов.
«ДЕВЧАТА, ТАЩИТЕ ДОСКИ!»
В июне 1957 года Нине Гуленко (это девичья фамилия Нины Кузьминичны) было всего 18 лет. Совершеннолетие она отметила ровно за месяц до трагедии.
Сначала работала в цехе, где делали гильзы для будущей взрывчатки. Потом перешла в «патронировку» – здесь уже готовые гильзы заполняли аммонитом.
Нина Кузьминична по минутам запомнила события 21 июня.
— В 16.45 мы отключили свои машинки. Смесь была горячая, работать было невозможно. Мы вышли на улицу. Пели песни, смеялись, кувыркались. Веселились как перед смертью… В пять часов снова приступили к работе. И тут вбежала лаборантка Люба: «Девчата, пятый-седьмой горит!»
«Пятый-седьмой» – это цех, в котором находились барабаны №5,6,7. Именно здесь смешивались компоненты будущей взрывчатки.
В последние минуты перед взрывом, который прогремел в 17.15, Нина Кузьминична увидела директора завода Якова Киверштейна и главного инженера Валентину Братцеву. Руководство бежало к пылающему цеху.
— Еще я видела, что горит эстакада, по которой поднимали вагонетки. Видела, как Степан Никулин рубил топором горящие доски. Кричал: «Девчата, тащите доски!». Я нагнулась, схватила доску и… В голове зазвенело. Я даже не слышала взрыва.
Контуженную девушку засыпало обломками взорвавшегося здания. Четыре часа Нина провела под завалами.
— Руками, ногами двинуть не могу. Рот забит грязью. Слышала, как кричал кто-то: «Помогите!», «Предайте земле!». А я лежала и думала о том, что меня, наверное, похоронят в новом платье. Мама недавно купила мне и сестре новые платья… А потом я услышала: «Вон, живая!». Меня заметил первый секретарь райкома партии Шахислам Галеев. Увидел шевелившийся палец, торчавший из завалов.
Травмированную Нину осторожно вытащили из-под обломков. Позже она узнала, что все это время рядом под завалами лежало тело Вали Регурецкой. Сестры ее будущего мужа.
«В ГОЛОВЕ ДО СИХ ПОР ЗВЕНИТ»
Изуродованную, обожженную Нину Гуленко «скорая» доставила в больницу.
— Нас из всей нашей смены в живых осталось двое: я и Люба Белоусова. Мы вместе в больницу попали. Меня родители два дня искали: я была обгоревшей, перевязанной. А сколько мне операций сделали! Врачи камни вытаскивали. Осколки стекла из меня выходили. И до сих пор во мне еще два камня остались…
Нина пролежала в больнице общей сложностью почти девять месяцев.
— Из больницы меня привезли, я родителям покою не давала. Как только глаза закрою, все кажется, будто меня за руки, за ноги тянут. Такой кошмар! Стало легче, только когда меня в церковь сводили.
Однако окончательно выздороветь Нина Гуленко так и не смогла.
— У меня до сих пор в голове звенит. Отчетливо я это слышу, когда молчу. Когда разговариваю, не так замечаю.
«ДАЛИ ТРИ ГОДА И АМНИСТИРОВАЛИ»
Нина Кузьминична присутствовала на судебном процессе, прошедшем в Караганде через несколько месяцев после взрыва. Напомню, в прошлом номере «НВ» я писала о том, что причины взрыва изучала специально назначенная комиссия. По результатам проверки высокопоставленные члены комиссии назвали «конкретных виновников» страшной аварии. Рекомендовали возбудить против них уголовное дело. После этого, как следует из логики вещей, должен был состояться суд. Однако ни в областном суде, ни в областной прокуратуре, ни в ДКНБ области не нашлось никакой информации об этом процессе.
— Суд зимой шел, перед Новым годом, — рассказывает моя собеседница. – Меня и Любу как свидетелей возили на заседания на «Победе». Несколько дней нас допрашивали. Выясняли, где было руководство завода во время взрыва.
— Кто сидел на скамье подсудимых?
— Главный инженер завода, главный механик, главный технолог, начальник пожарной команды. Больше никого не помню. Директор, как вы знаете, погиб во время взрыва. Какой был приговор? Я помню только, что главному инженеру Валентине Георгиевне Братцевой дали три года. И тут же амнистировали…
Специальная комиссия, а затем, надо полагать, и суд пришли к выводу: на заводе были допущены «грубейшие нарушения технологии производства взрывчатых веществ, правил техники безопасности и противопожарной охраны». О «нарушении технологического процесса» говорится и в «Акте о несчастном случае, связанном с производством», который Нина Кузьминична хранит уже 48 лет.
Кудрявые фиолетовые строчки на пожелтевшем листке: «В цехе смешения возник пожар. Патронировщица Гуленко принимала участие в ликвидации пожара и во время взрыва была травмирована».
И все равно Нина Кузьминична уверена, что «без рук врага дело не обошлось». Аргументирует тем, что цех №5,6,7 горел и раньше. Да не 15 минут, как 21 июня, а несколько часов. И ведь не было же никакого взрыва…
«ОБЕЛИСК ПОЯВИЛСЯ ПОЗЖЕ»
Все погибшие во время взрыва были похоронены в братской могиле на Тихоновском кладбище. На высоком сером обелиске ни тогда, ни сейчас так и не появилась именная табличка.
— Так ведь и обелиска сначала не было. Когда я первый раз увидела могилу, это была просто большая насыпь, курган. Страшно было смотреть. Обелиск появился в 60-е годы благодаря первому секретарю райкома партии Шахисламу Галееву, который говорил, что со временем можно будет установить и таблички с именами и фотографиями. А потом его то ли с работы сняли, то ли еще что-то. Мы – я и еще двое выживших товарищей – поехали как-то в обком. Хотели поговорить насчет табличек. Так нас милиционеры даже в здание не пустили.
Полный список погибших на заводе рабочих сейчас хранится лишь в двух местах. В государственном архиве Карагандинской области и у Нины Кузьминичны Регурецкой. На обороте скорбного списка – стихотворение, посвященное «Старшим товарищам, друзьям и подругам, трагически погибшим во время взрыва…». Написаны стихи были в октябре 1957 года. Автор – Нелля Целлер – тоже работала на заводе №4Д.
«…Плачу, рыдаю о вас
В этот ночной уже час.
Где мне слова бы найти,
Где б мне умение взять,
Чтоб на могилу пойти,
Вас из гробов бы поднять.
Но не бывает чудес.
Нет и молитвы такой,
Чтобы умерший ожил,
Стал бы, как прежде, живой.
Ах как хотели вы жить!
И вы не знали о том,
Что вот сейчас все взлетит,
Вечным уснете вы сном…».
Мистика «СПАС АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ» Екатерине Антоновне Шафанецкой, работавшей на заводе по производству взрывчатки, 21 июня 1957 года повезло. От неминуемой гибели, считает старушка, ее спас ангел-хранитель. Она вспоминает, как, увидев объятый дымом цех смешения, бросилась к проходной. Там, за территорией завода находился медпункт. А в нем — телефон. Да по дороге замешкалась. Вспомнила, что все ее документы хранятся в конторе. А тут пожар. Вдруг сгорят важные бумаги? — Я как раз добежала до одного цеха. И будто чей-то голос услышала: «Беги, сейчас будет взрыв!». Я дальше бегу. Остановилась. И снова: «Беги!!! Будет взрыв!». Добежала до проходной. Только вышла за территорию — и тут взрыв! Я бежала домой и ничего не помнила. Мне рассказывали, что я вся была белая, глаза страшные… У Екатерины Антоновны к тому времени уже были дети. Бабушка уверена, что Господь не захотел оставлять их сиротами. |
ВНИМАНИЕ! Мы не хотим, чтобы память о людях, чьи жизни унес взрыв на заводе №4Д, умерла вместе с последним очевидцем. На самой большой могиле Тихоновского кладбища обязательно должна появиться табличка с фамилиями погибших. «Новый Вестник» будет добиваться этого вместе с теми, кому дорога память об этих людях. Этой публикацией мы не ставим точку. Корреспонденты «Нового Вестника» продолжают собирать информацию о взрыве 21 июня 1957 года. Нас интересует все: воспоминания очевидцев, документы, фотографии. Все, кому есть чем поделиться, могут звонить в редакцию по телефонам 41-15-45, 41-26-26 |
Всего на сайте опубликовано 64082 материалов.
Посетители оставили 247099 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.