Утром 20 сентября прогремел мощнейший подземный взрыв на шахте имени Ленина, расположенной под Шахтинском. 41 человек погиб. По количеству жертв случившаяся в прошлую среду катастрофа стоит на третьем месте в трагической череде всех страшных аварий на карагандинском угольном бассейне.
«ВСПЫШКА И ВОЛНА»
Ранним утром в шахту спустилась первая — ремонтная — смена. Около четырехсот человек должны были готовить лаву для идущей следом за ними смены добытчиков угля. Не успели шахтеры приступить к работе, как раздался грохот. В 8 часов 56 минут в забое 306 Д10-В на глубине 620 метров рванул газ метан. Взрывной волной накрыло четыре с половиной километра. «Вспышка и волна», — так позже описывали пережитое выжившие — те, кто с тяжелыми переломами и ожогами попали в больницу.
Валил едкий черный дым, обрушался уголь. Люди, которым повезло оказаться достаточно далеко от эпицентра, бросились к подъемному стволу. 374 человека выбрались из шахты самостоятельно.
Через несколько минут под землю уже спускались спасатели. К шахте начали стягивать военизированные горноспасательные части со всей области.
К полудню бойцы ВГСЧ отыскали и подняли на поверхность 18 тел погибших горняков. Один шахтер был еще жив, но находился в тяжелейшем состоянии и скончался в подъемном лифте.
БЕСКИСЛОРОДНОЕ ПРОСТРАНСТВО
25 человек еще оставались под землей. Однако никто не верил, что у них был хоть какой-то шанс на спасение.
— Спасателям удалось пройти на триста метров до тупиковой выработки, — пояснил к двум часам дня исполнительный директор угольного департамента АО «Миттал Стил Темиртау» Григорий Презент. – Но потом поисково-спасательные работы были приостановлены. Выработка сильно загазирована, плюс бескислородное пространство и очень высокая температура. Из-за взрывной концентрации газа спасателям пришлось на время отойти. Риск слишком велик. Как только удастся снизить концентрацию газа и температуру, работы будут продолжены.
К четырем часам дня Григорий Презент объявил, что уже обнаружено 32 тела. 9 человек все еще оставались в тупиковом забое.
— Пока попасть туда мы не можем. Половину выработки прошли, обследовали, – пояснил исполнительный директор. — Потом необходимо некоторое время выждать для того, чтобы упала температура. Сейчас в данный момент люди направляются уже в тупик. Предполагаю, что мы сможем пройти. И тогда будут более точные данные об их судьбе. Хотя понятно, что они погибли…
«МЫ СТАРАЛИСЬ ПОДНЯТЬ ВСЁ»
Понять, что в забое, куда не рисковали пройти даже спасатели, нет живых, можно было хотя бы по тому, в каком состоянии были уже найденные тела.
— Как мы утром приехали на шахту, тела уже начали поднимать, — рассказывал корреспондентам «НВ» один из горноспасателей, который провел в выработке 13 часов, разыскивая тела погибших шахтеров. — И так все время: искали – выносили, искали – выносили. Ходили туда-сюд, носили ребят, выдавали на поверхность. Когда мы уходили, под землей оставался только один погибший. Другие ребята спустились и вытащили последнего. Хоронить погибших будут в закрытых гробах, а там, что уже будет внутри этих гробов… Неизвестно, как их там в морге раскидают. Мы-то старались поднять все. Находишь тело, и все, что вокруг тела лежит, собираешь, складываешь на одни носилки. Если нет ноги, ищешь ногу, если нет руки – руку, нет головы, ищешь голову. Находишь, собираешь, накрываешь шахтерской спецовкой и выдаешь. Потом таким же образом собираешь следующего погибшего…
Сергей Бултаев работает комбайнером на участке, где произошел взрыв. 20 сентября приехал на свою смену к 12 часам дня. Но в шахту его уже не пустили. Горняки весь рабочий день опознавали своих погибших друзей.
— При мне это все было. Спасатели ВГСЧ выдавали тела, а мы с ребятами наверху их опознавали, грузили в автобусы и отправляли в Караганду, — говорит комбайнер. — В основном тела все были переломаны, все обуглены. На некоторых не было одежды. Полностью все обгорело. Мы опознавали в основном по номерам на шахтерских лампах, у кого они были.
По словам Григория Презента, последнего погибшего вытащили из тупиковой выработки только на следующее утро, в 8:20.
У ЗАКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ
Весть о том, что на Ленина беда, мгновенно облетела весь Шахтинск. Родственники тех, кто ушел в первую смену, бросились на шахту. На площади перед административным зданием сотни людей ждали сведений о судьбе своих отцов, мужей, сыновей, оставшихся под землей. Перед управлением останавливались одна за другой подъезжавшие иномарки с буквами на номерах, говорящими о том, что это прибывали сотрудники акиматов, КНБ или высокопоставленные чиновники из Астаны. Все они проходили в здание. Снаружи оставались мужики с обведенными угольной пылью глазами и женщины с детьми. На площади стоял плач.
— Я была у шахты с 11 часов утра, – рыдая, рассказывала теща погибшего электрослесаря Александра Долганова. — К часу подъехали журналисты, министры. Но никто никакой информации не давал. Потом я прорвалась через всю охрану в приемную. На коленях просила: Христа ради, дайте какую-нибудь информацию. Только в 20 минут восьмого, вечером они начали что-то говорить.
Список погибших составила 41 фамилия. То, что под землей больше не осталось погибших определили по отчетам начальников участков, контролирующих, сколько человек спустилось в шахту до взрыва и сколько поднялось после.
ВЫЖИВШИЕ
После аварии выжили шестеро очевидцев подземного взрыва. В тяжелом состоянии их доставили в центральную городскую больницу Шахтинска. Сутки напролет врачи боролись за их жизни. Из Караганды в город-спутник приехали специалисты по ожогам, областной центр прислал необходимое количество крови.
— Ближе к 11 часам утра поступил первый пациент, – говорит директор шахтинской больницы Изат Бюрабеков. — Все пациенты были в сознании. Трое из них по тяжести состояния сразу поступили в реанимационное отделение. Так как у них серьезные сочетанные травмы, ожоги верхних дыхательных путей, есть ожоги кисти, лица, в среднем — 25-30 процентов поверхности кожи. Трое пациентов поступили в травматологическое отделение в состоянии средней степени тяжести. Они, думаю, пройдут лечение в течение 10-15 дней, потом перейдут на амбулаторный этап реабилитации. Те, кто в реанимации, конечно, будут лечиться дольше.
На следующий день состояние троих пострадавших от взрыва шахтеров, позволило отправить их в Караганду, в клинику профессора Макажанова.
СКОРБНАЯ ВЕРЕНИЦА
Минувший четверг для родственников погибших стал самым черным в жизни. В здании карагандинского Центра судебной медицины они опознавали своих близких.
Если бы собравшиеся причитали и плакали, было бы не так страшно. Но в вестибюле стояла тишина. Мертвая.
Поочередно меняя друг друга у окошка регистратуры, люди молча забирали личные вещи шахтеров – кольца, цепочки. Получив на руки заключения судмедэкспертов, не глядя в бумаги, уходили прочь. Лишь двое мужчин, вышедших из помещения, где лежали тела шахтеров, выглядели несколько ошарашенными: «Нашего там нет».
— Как нет? Как его фамилия? — Вскинув брови, поинтересовалась работница морга.
— Маленок. Нам сказали, что вчера его кто-то живым видел…
— Есть Маленок, его еще вчера на шахте опознали. Вы просто не всех посмотрели. Идите еще раз! — оборвала теплившуюся надежду родных женщина в белом халате.
Понятно, что сотрудники центра не психологи. Странно, но о помощи профессионалов этой специальности, способных морально поддержать людей в тяжелую минуту, наши власти не подумали. Зато пригнали к моргу бригаду дорожных рабочих.
— Нас акимат попросил ямы подлатать. Завтра тут автобусов много будет, тела начнут забирать, — пояснили ремонтники.
Утром в пятницу площадку перед зданием Центра судебной медицины заполонили катафалки и легковушки. Коллеги умерших, их родственники, разбившись по кучкам, ожидали своей очереди – у санитаров, как никогда прежде, было много работы. Жуткий конвейер.
Первый гроб уже погрузили в автобус и тут же вновь достали и понесли его обратно в морг – покойник оказался раздетым.
— Как мы его таким родным привезем? Оденьте, пожалуйста. Вам, может заплатить за это надо? Заплатим сейчас. Сколько? – накинулись горняки на женщину-распорядительницу.
— Не надо никаких денег. Поймите, тела сильно обгорели. Руки-ноги не гнутся. Первые, те, кто угарным газом отравился, еще нормальные. А остальных одеть невозможно, — объясняла сотрудница морга.
— Нельзя же так… Ну, сделайте что-нибудь. Разрезайте одежду сзади, — советовали шахтеры.
— Хорошо, хорошо. Другим тоже скажите, чтоб сразу одежду резали, — согласилась женщина.
От ужаса, увиденного в мертвецкой, многим становилось плохо.
— Ребята, не нужно, чтоб семья его таким видела. Защелки хорошо на гробу закройте, — просила помощников родственница Александра Соболева. – Портрет есть, где он живой. Пусть на портрет все и смотрят.
НЕВОЗМОЖНАЯ ИСКРА
Мощная взрывная волна мгновенно разбросала тела погибших на километр от эпицентра. Самоспасатели оказались не нужны. Люди просто не успели ими воспользоваться. Патологоанатомы из центра судебно-медицинской экспертизы, обнаружили у всех погибших признаки асфиксии от отравления угарным газом. То есть, те, кого не покалечило взрывом, задохнулись.
«Когда есть газ, искра находится», — сказал Григорий Презент. Исполнительный директор угольного департамента озвучил предварительную версию катастрофы на следующий после трагедии день:
— Здесь ситуация намного яснее, чем бывает иногда, к сожалению. Главный инженер дал разрешение на остановку вентилятора местного проветривания для ремонта вентиляционного трубопровода, который проветривал тупиковую выработку. Вентилятор был остановлен, это зафиксировано на аппаратуре у диспетчера шахты. Естественно, в это время выработка начала газироваться. А дальше произошло то, что не могло и не должно было произойти. Но я не могу пока назвать причины, потому что это предмет дальнейшего исследования. Забой был загазирован. В результате определенных, не совсем точных действий появилась электроэнергия и искра. Произошел взрыв. Сильной разрушительной силы взрыв не имел. Потому что выработки целые, оборудование, за исключением некоторых фрагментов, целое. Но, конечно, этой взрывной ударной волны вполне достаточно, чтобы расчленить и убить человека.
Как произошло то, что по всем правилам горного дела произойти в принципе не могло? Почему во время остановки основного вентилятора не заработал резервный? Откуда в непроветриваемой тупиковой выработке могла появиться искра, если все пусковые электроприборы включаются только на свежей воздушной струе?
На эти вопросы должна дать найти ответы правительственная комиссия, созданная в день трагедии по указу президента страны. Председателем комиссии является министр по чрезвычайным ситуациям. Изъяты самописцы диспетчера и книга нарядов. Результаты расследования должны быть объявлены до 29 октября. Одновременно прокурор области возбудил уголовное дело по факту массовой гибели людей, по статье 245, части второй уголовного кодекса – нарушение правил безопасности ведения горных работ.
«ОН БЫЛ ДЛЯ МЕНЯ ВСЕМ»
В четверг по городу ездили автобусы угольного департамента, через их окна было видно, что пассажирские салоны набиты гробами. Водители спешили доставить свой траурный груз в ритуальные агентства, где уже рядами стояли деревянные кресты, с разными фамилиями и датами рождения и с одной и той же датой смерти – 20. 07. 2006. На кладбищах за городом срочно копали могилы.
Наталья Долганова, вдова погибшего электрослесаря Александра Долганова, сидя у гроба, плакала над телом, закутанным в белую материю с головой. После гибели мужа на ее руках остались двое сыновей — младшему четыре года, старшему — 10 лет.
— Он у меня был самый лучший муж на свете, — всхлипывала женщина. — На самом деле. Он мне песни посвящал, стихи, рисовал меня. Он всегда был со мной. Был мне и за отца, и за маму, и за брата, и за подружку. Он был для меня всем. — В то утро, в половину пятого, я блины ему напекла и проводила. Он говорил, что ему сон плохой приснился: как будто я умерла, а он стоит на даче и плачет. Все получилось наоборот. Это все из-за безопасности, все знают, что там никакой техники безопасности не было.
— 10 лет он работал на шахте монтажником МДР, – плакала в соседнем доме Елена Соболева, вдова погибшего электрослесаря Александра Соболева. — С утра в ремонт ушел на работу. Я сама работаю в больнице медсестрой. Узнала, что там взрыв произошел. И стала звонить по телефонам. Сообщили, что он находится в шахте. Мы собрались, поехали туда. Были там до последнего. В семь вечера нас, всех родственников, собрали в актовом зале и сообщили о гибели. Муж был среди тех, кого выносили самыми последними.
— Он не хотел на шахту ходить, — причитала Несипжамал, мама погибшего электрослесаря Асхата Ундербаева. — Говорил: тяжело за эти копейки. 23 тысячи получал, с такой зарплатой ни жениться не мог, ничего. В шахте его посылали, куда не надо. Знала бы, что так случиться, не пустила бы его на работу.
«МЫ НИКОМУ НЕ ВЕРИМ»
Прибывший в Шахтинск премьер-министр страны лично посетил две семьи погибших шахтеров. Первые руководители области и угольного департамента также ездили выражать соболезнования вдовам. Шахтинцы не всегда встречали гостей дружелюбно. Заметив людей в галстуках, пожилые женщины раздраженно кричали им вслед с подъездных лавок и балконов:
— Да вас всех надо поставить к стенке и расстрелять!
— Убийцы! Чего глаза прячете!
В пятницу по Шахтинску пошли траурные процессии. Одним из первых хоронили Михаила Серегина, проходчика УПР-3. Во дворе дома, где он жил, собралось все руководство области во главе с акимом Нурламом Нигматулиным. Чиновники держались в стороне от шахтеров, пришедших попрощаться с покойным другом.
Ожидая, пока вынесут гроб, горняки открыто возмущались теми условиями, в которых им приходится добывать уголь.
— Мы скорбим о наших погибших товарищах, — говорил Сергей Бултаев. — Любой из нас мог так же попасть. Мы чувствуем, какое отношение к нам. Пока это не прекратится, пока они не будут относиться к нам по-человечески, как положено в шахте, не будут давать то, что положено — оборудование, крепления нормальные, ни о какой технике безопасности нельзя говорить! И люди будут погибать. Оборудование старое. Нарушать технику безопасности нас в открытую не заставляют. Но я скажу одно: если ты не будешь нарушать, то план не выполнишь и ничего вообще не заработаешь. Чтобы поесть хорошо, надо нарушить. Но что толку от того, что мы говорим! Это все пустые слова! Завтра меня выгонят с работы и вообще забудут, кто я такой. А профсоюз и руководство — это одна и та же контора. Мы никому не верим.
— После случившегося вы продолжите работать на шахте?
— А куда деваться? Хотя зарплата у нас выходит всего 30-35 тысяч тенге «чистыми». Все шахтеры живут в кредитах, в долгах, все, до одного. А где еще работать?
Горняки жаловались на то, что на шахте много старых машин, еще образца 1980, 1970 годов. Однако г-н Презент на вопрос журналистов, почему не обновляется техника, ответил, что «старый образец не означает, что это оборудование не технологично или небезопасно».
— Это нормальное оборудование производства стран СНГ, на котором мы работали 20-30 лет. Другое дело, что на другие шахты мы уже внедрили новейшее оборудование. И до шахты Ленина дошла очередь. Мы заказали и уже приобрели комбайн — безопасное, высокопроизводительное оборудование для этих условий. Ежегодно на техническое перевооружение мы получаем минимум 20, максимум 35 миллионов долларов. За все 10 лет, как пришел «Миттал Стил», мы уже получили более 240 миллионов долларов на техническое перевооружение и капитальное строительство.
ЦЕНА ТРАГЕДИИ
— К глубокому сожалению, огромное национальное богатство уголь порой достается ценой человеческих жертв, — сказал премьер-министр, передавая шахтинцам соболезнования президента страны.
— Эта трагедия еще раз показала, насколько опасна профессия шахтеров и какой ценой порой достается нам уголь, — повторил за главой государства аким области Нурлан Нигматулин.
41 человеческая жизнь – вот та цена, которую пришлось заплатить шахтерам за полезное ископаемое, добываемое на шахте имени Ленина. 35 тысяч тенге – деньги, которые горняки получали ежемесячно за свой рискованный подземный труд на предприятии, принадлежащем одному из самых богатых в мире людей.
Теперь стоит вопрос о сумме материальной компенсации за погибших. В старом законе о труде подобные компенсации были оговорены особо. Благодаря им, родственники горняков, погибших в 2004 году во время взрыва на шахте «Шахтинская» сразу получили 10 годовых окладов не вернувшихся домой отцов и сыновей. Но в прошлом году закон изменился. И теперь в случае ЧП предприятие должно выплатить пострадавшим или их близким лишь одну месячную зарплату. Хорошо еще, что профсоюз угольного департамента сумел убедить администрацию в том, что это неправильно. Договорились, что предприятие будет выплачивать пострадавшим особое «возмещение морального вреда» — полтора миллиона тенге.
А на прошедшей после трагедии на шахте имени Ленина пресс-конференции руководство компании «Миттал Стил» заверило журналистов, что компенсации семьям погибших будут не меньше, чем те, которые получили родственники погибших на шахте Шахтинской.
«БЕЗ ТЕБЯ ПОХОРОНЯТ»
Родственники погибших жаловались на то, что некоторых шахтеров, работающих на шахте имени Ленина, не отпускают на похороны своих близких друзей и родных. «Зятю сказали: без тебя похоронят, — возмущалась мать погибшего Марата Кужамберлина. — Разве так можно делать? На шахте у них первым делом план! А как же человека близкого, родного на похороны не отпустить?! Ну что это такое!»
Последствия аварии ликвидировали уже к субботе. На шахте вновь преступили к добыче угля. Как же так? Большинство тел еще не предали земле, а рабочие уже вынуждены вновь идти туда, откуда всего три дня назад не вернулись их друзья. На недоумение журналистов Григорий Презент со слезами на глазах ответил, что он гордиться нашими горняками, которые несмотря ни на что снова спускаются в шахту.
ОНИ НЕ ВЕРНУЛИСЬ ЖИВЫМИ
Бакров Александр Анатольевич, 32 года
Яшин Владимир Александрович, 51 год
Гатиятуллин Ильдар Рашитович, 28 лет
Кыздарбеков Еркен Кусаинович, 39 лет
Горбачев Александр Николаевич, 51 год
Маленок Николай Викторович, 35 лет
Кобяшев Игорь Витальевич, 36 лет
Макаров Сергей Сергеевич, 33 года
Сибгатуллин И.Ш., 32 года
Соболев Александр Геннадьевич, 35 лет
Кужамберлин Марат Серикович, 42 года
Рвачев Игорь Александрович, 38 лет
Сальцев Игорь Алексеевич, 32 года
Полещук Василий Петрович, 41 год
Огурцов Анатолий Андреевич, 28 лет
Мальцев Олег Витальевич, 33 года
Киппес Владимир Робертович, 58 лет
Алимов Виктор Васильевич, 49 лет
Булатник Виталий Викторович, 26 лет
Серегин Михаил Иванович, 50 лет
Долганов Александр Валентинович, 31 год
Каргин Виктор Анатольевич, 31 год
Дронов Геннадий Александрович, 45 лет
Васильев Александр Владимирович, 46 лет
Степляков Александр Константинович, 44 года
Гурин Виктор Владимирович, 24 года
Густомясов Дмитрий Владимирович, 21 год
Гайдуков Игорь Васильевич, 30 лет
Перетягин Денис Валерьевич, 24 года
Краснов Александр Ефимович, 50 лет
Ушнурцев Николай Витальевич, 44 года
Корюкин Борис Иванович, 61 год
Маркус Андрей Андреевич, 48 лет
Кныш Александр Дмитриевич, 47 лет
Масло Владимир Петрович, 45 лет
Ундербаев Асхат Кабылбакиевич, 24 года
Александров Николай Евгеньевич, 58 лет
Ильин Александр Васильевич, 54 года
Ивченко Юрий Викторович, 44 года
Смайлов Манарбек Садыкович, 35 лет
Панасенко Василий Васильевич, 48 лет
Редакция выражает глубочайшие соболезнования всем родным, близким и коллегам погибших шахтеров.
Справка «НВ» САМЫЕ КРУПНЫЕ ВЗРЫВЫ КАРАГАНДИНСКОГО УГОЛЬНОГО БАССЕЙНА 1 мая 1945 года. Накануне дня победы на шахте «20 бис» в результате взрыва метана погибли свыше 100 человек. 20 февраля 1978 года. Авария на шахте Сокурской. По официальным данным взрыв унес жизни 82 горняков. По неофициальным было 104 жертвы. 20 сентября 2006 года. Взрыв на шахте имени Ленина. Погиб 41 шахтер. |
В тот же день За три часа до катастрофы в Караганде, мощный подземный взрыв прогремел и в Донецке. На шахте имени Засядько на глубине 1078 метров произошли внезапные выбросы угольно-газовой смеси. 13 горняков погибли, около 60 шахтеров госпитализированы. |
Всего на сайте опубликовано 66461 материалов.
Посетители оставили 247307 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.