Азиатский дневник. Лаос: прикладной дзен-жопизм.

Это Поволжье, сентябрь. Картина Репина: синее небо, сухие поля.

Только на полях вместо пшеницы — остатки рисовых стеблей. И из земли торчат не засохшие картофельные кусты, а умученные жарой пальмы. Колорита добавляют снопы тростника, вот они на фото (интересно, бамбучины сами так переплетаются или лаосцы их закручивают?).
Для средне-русского колорита не хватает только селянина в кепке набекрень, шатающегося меж убранных полей, распространяющего запах перегара и «ой, мороз-мороз». Вместо волжского мужика с перегаром здесь ходят лаосские тетушки с зонтиками. Черненькие, скуластые и в узорчатых юбках.
Мы в Лаосе, на 4000 островов. Вчера приехали. Это рядом с камбоджийской границей.
Границу переходили смешно. В автобусе ехал «помогайка» из транспортной компании. На камоджийско-лаосской границе он собрал у всех паспорта с заполненными депортационными бумажками, взял с туристов деньги за визы, по доллару за свои услуги и пошел ставить всем штампы.
У него в папке была бумажка, сколько стоит виза для каждой страны. Казахстана в списке, конечно, не оказалось.

Визовый мальчик пришел брать с нас денег и задумался, сколько:
— Наверное, твоя виза стоит 31 доллар.
Данила, у которого российский паспорт, на это сказал:
— А мне бесплатно визу ставят.
В Лаосе же социализм. Они тут «совьет» пиплов любили и после развала Союза эта любовь по наследству досталась россиянам. Поэтому их в Лаос пускают бесплатно.
«Помогайка» задумался:
— А, может, и ей «фри»?
Начал звонить к себе в офис.
— Пном-пнём-нём Пакистан. Па-кис-тан.
Потом нам:
— Там такую страну не знают.
— Так Казакстан же.
— Аааа, Пакистан.
Тут соседка-немка не выдержала и громко:
-Казахстан, чувак, Казахстан.
А мы что, нас всего 16 миллионов.
Выходим из автобуса, соседка смеется: «Детка, ты что-то сильно блондинка для пакистанки». Йа альбинос.
В общем, для казахстанцев виза стоит 31 доллар. Соберетесь, помните.
Через час в моем голубеньком красовался лаосский штамп. О, май будда. Тайские боксеры, когда их на ринге мутузят или они сами кого-нибудь мутузят, орут: «О, май будда!».
В общем, блондинка-пакистанка и халявщик-россиянин вчера ночером оказались на 4000 островов.
Тут широкарека Меконг течет по скалистой породе. Мелкими горами она разбивается на много-много островов. Вообще их около 3700, но в сухой сезон больше. Лаосцам лень несколько раз в год пересчитывать, вот они и решили, что островов тут 4000. Да и как их посчитать: вот дерево растет на камне размером метр на полтора — это уже остров?
Кстати, лень лаосцев — это такая же характерная черта нации, как говорливость итальянцев или чопорность англичан. Французы-колонизаторы, которые когда-то непонятно зачем захапали себе Лаос (тут ни черта нет, ни приличных полезных ископаемых, ни памятников старины. Национальное достояние — вот оно, течет, Меконг . Да еще есть пиво БирЛао, говорят, лучшее в ЮВА. А когда французы пришли, тут и пива еще не было).

Так вот, французы сочинили про народы Юго-Восточной Азии такую поговорку: вьетнамец сажает рис, камоджиец наблюдает, как вьетнамец сажает рис, лаосец слушает, как рис растет.

Потому что лаосцы, они спокойно-неторопливые до мозга костей. Прям как этот самый Меконг.
— У вас есть свободные комнаты?
Медленно отрываясь от телевизора или чашки лапши:
— Кажется, е-е-есть.
— А можно посмотреть?
Неопределенный жест куда-то в сторону бунгало вдоль реки:
— Ну, посмотрите…
— А вай-фай работает?
— Иногда работает. Даааа.
— А затестить можно?
— Неее. А зачеееем?
Дзен-буддизм, в общем.
А урожай риса, тут, кстати, можно получать три раза в году. Но лаосцы сажают рис лишь один раз. Потому что смысл напрягаться, если на семью одного урожая хватает.

— Но ведь лишний рис можно продавать, — заметит разумный европеец.
— А нафига? — задумчиво спросит лаосец.
— Чтобы денег больше было.
— А нафига больше денег? — лаосец по-буддьи прикроет глаза и перевернется в гамаке на другой бок.
— Заработаешь больше, наймешь себе рабочих. Они будут рис сажать, убирать и продавать. А ты будешь в гамаке весь день лежать.
Лаосец лениво приоткроет один глаз, посмотрит на тебя как на детсадовца из младшей группы и покажет рукой на себя в гамаке:
— Так я и так лежу.

И тут ты задумаешься о смысле бытия. И тяпнешь для просветления бутылку местного «БирЛао». И сразу познаешь дао, потом лао-лао (так называется местная самогонка, в которую для привлечения туристов пихают невинно убиенных ящериц и лягушек), а потом придут мяо (это такая редкая азиатская горная народность).
Еще одна черта лаосцев — поразительное спокойствие. Сижу я в Интернет-кафе, пост вам пишу. Девочка-европейка зашла. Лаосец ей стул пододвигает. Девочка садится и шлепается на пол. Потому что у стула сиденье держится только на «ом мани падме хум». Девочка трет ушибленную попу. Лаосец улыбается. Подает другой стул. Стул, с которого девочка грохнулась, он просто передвинул к другому компу. На него еще обязательно кто-нибудь сядет. Это такая лаосская рулетка. Прикладной дзен-жопизм. Девочка его самым тем местом почувствовала. Считай, адепт.

Мы на острове Дон Дет. Здесь нет моторикш, асфальта, больниц и полиции. О чем говорить, электричество сюда провели лет пять назад.
Вай-фай есть. Но его нет. Это связь Шредингера. В этом есть высокий философский смысл. Вай-фай подключается, показывает полную антеннку, но сайты не грузятся. И так на всем острове. «Фая, нет вай-фая», — это мы ехали в бусике из малазийского посольства в Астане и там крутили всякую быдлятину. В том числе песенку про фаянетвайфая. Загуглите, доставляет. Фаянетвайфая — это буддистский коэн, почти как хлопок одной ладони. Разгадаете — и будет вам просветление, нирвана, отвисшие мочки и связь с космосом через собственный джипиэрэс в макушке. Подключился — и все сезоны «Доктора Хауса» за минуту на жестком диске. Надо только не забыть ступни опустить в воду и пальцы рук около ушей растопырить, как в «Прекрасной зеленой».
А вообще тут, на острове, хорошо. Пыльные тропинки, все ездят на великах. Вдоль дороги плетни, за ними растут лилии и еще какая-то радость садоводческая. Ощущение как у бабушки на даче. Бунгало опять же, выглядят, как советские дачные домики. Хочется загорать на крыше сарая и купаться в баке. А бабушка будет кричать тебе: «Лееена, идем картошку окучивааать» или «Молоко стынеееет. Спускайся, обгоришь». А потом тебе будут таки обгоревшую спину мазать сметанкой. А на ладонях останутся волдыри от тяпки. И свежая подкопанная картошечка будет на тарелке дымиться. Такая, знаете, вареная в мундирах и сверху укропчиком посыпанная.
А еще тут дикая жара. Спасает только кондиционер.
И по утрам голосят петухи.

А вообще, в Лаос надо в принудительном порядке на пару недель ссылать прозрачных от авитаминоза топ-менеджеров и исполнительных директоров, у которых отчеты-кварталы-встречи и вечные неврозы. А журналистов припадочных — вообще на месяц)
Потому что вот он, Меконг, течет себе, а ты смотри. И всего дел. И не надо вечно куда-ото бежать. «Но ведь нужно же деньги зарабатывать», — «А нафига?», — лениво приоткроет лаосец другой глаз и зевнет.

P.S. Завтра поедем на соседний остров Дон Кон. Покажу вам потом фотографии единственной в Лаосе ветки железной дороги. Да-да, она на острове. Правда, заржавела вся. И паровоз один, и тот не работает. А еще там водопады и прочие туристические радости.
Пысы-2. А еще осталась куча нерассказанных историй о Камбодже. Потихоньку буду вспоминать и рассказывать.