«Это не я демонизирую власть»

Свой Макбет теперь есть и в Караганде. Его сыграл руководитель театра имени Станиславского Дунай Еспаев в постановке Константина Мишина, приглашенного из Москвы режиссера. Гость не обошелся без гендерных сюрпризов а-ля Голливуд. Половая принадлежность некоторых ключевых персонажей изменена. Отчего кровавая шекспировская трагедия сбивает с толку. Тот из зрителей, который подзабыл развитие сюжетной линии, рискует спутать доброго короля Дункана — того самого, который был зарезан первым, со злодейкой леди Макбет. Потому что короля играет актриса Ирина Городкова. С набеленным лицом, на каблуках и в шелковой пелеринке, она выглядит не как самодержец, а как жена Санта-Клауса.

Сыновья миссис Санты, прошу прощения, Дункана — те, которых кровавая чета не успела отправить на тот свет вслед за папашей — тоже с театральной придурью, то есть присутствует в трактовке их образов большая доля сценической условности. Принцев играют хрупкие девочки с косичками. На головах у них уродливые маски-шлемы, типа кастрюль с глазами. Девочка (мальчик?) Малькольм, ведущий (-ая?) в финале войска на Макбета, невысокого роста. Крупным актерам-мужчинам наследник престола достает до животов. Актриса Азиза Зейнешева справляется со своей ролью прекрасно. Но выглядит все это странно.

— Почему у вас принцы похожи на Лёлека и Болека, зачем понадобились уродующие шлемы? — поинтересовался «Новый Вестник» у московского режиссера во время антракта.

— Это не Лёлек и Болек, — усмехнулся Константин Мишин. — Я не хотел решать средствами советского театра, бытовизмом. Мне нужны были театральные средства, маски. Сам Шекспир использует в своем сюжете ведьм. Это не бытовые персонажи. Он использует Гекату. Это уже ход не то чтобы карикатурный, но эксцентричный. То есть такая масочность, эксцентричность заложена самим Шекспиром. Дальше ты уже начинаешь с этим работать и находить внутренние актерские мотивы, оправдания тому, каким образом шекспировскую театральность привести к убедительности.

— А зачем роль Дункана отдали женщине?

— Это тоже театральный ход. Мне нужен был не мужской взгляд на мужчину и власть, а именно женский. Это в какой-то степени сатирический взгляд на Дункана. Несмотря на то, что Шекспир описывает Дункана святым, у меня он не такой.

— Действительно, Дункан получился смешным, зато придворные пугающие в своих черных удлиненных масках.

— Это маски демонов Гекаты.

— То есть вы демонизируете власть?

— Что значит я демонизирую? По-моему, это Шекспир демонизирует. Это он нарисовал кровавого Макбета, пригнал ему ведьм и Гекату. И после всего этого вы говорите, что демонизирую я?

— Каково ваше личное отношение к власть имущим?

— На самом деле это тяжелое и опасное занятие, которое очень сильно влияет на сознание. «Макбет» — история конкретного человека, попавшего под влияние непростой духовной субстанции. Она постепенно завладевает им. Постепенно человек начинает не о народе заботиться, а о самой власти. Недаром же в последнее время сменяемость власти — один из цивилизованных критериев взаимоотношения с ней. Потому что власть как радиация. Ты пообщался с ней четыре года — затем нужно уйти на покой просто для того, чтобы восстановить свое психическое здоровье, свою человечность.

— А потом можно возвращаться? Крамольные мысли вы высказываете.

— У нас в России сменяемость власти. Во всяком случае, так говорят. Не знаю, как у вас.

Радует, что хотя бы Макбет со своей благоверной не поменялись полами. Руководитель театра Дунай Еспаев вложил в образ шотландского карьериста весь свой актерский жар. Разрываемый изнутри бесами, он так натурально мечется по сцене в своем алом балахоне, что зрители буквально кожей ощущают раны, кровоточащие в душе убийцы.

Самая эффектная сцена — во втором акте, когда из преисподней появляется богиня тьмы. Режиссер не пожалел спецэффектов. Гром, молния, лиловое освещение и работающая дым-машина заставляют вздрагивать. Гекату сыграл мужчина в маске, напоминающей то ли морду крокодила, то ли лик инопланетянина. Он передвигается на высоких ходулях и визжит дурным голосом. Очень страшное зрелище.

Кстати

Макбет на самом на деле реальная историческая личность. Он был мудрым и справедливым правителем, при котором Шотландия процветала. Народ наградил реального Макбета прозвищем Благословенный, в то время как недальновидного узурпатора Дункана называли Больным.

Придворный драматург Вильям Шекспир, писавший свою пьесу через несколько веков после благодатного царствования Макбета, сознательно ославил хорошего человека. Сделал он это для того, чтобы вписаться в текущую политическую ситуацию. Поскольку вовсе не потомки Макбета в итоге правили скоттами и бриттами, выписывать его достойным владыкой автору было попросту невыгодно.

Резко отрицательная фигура Макбета выгодно оттеняет другой персонаж. В пьесе возвеличивается и обеляется Банко. Именно он, как выяснили историки, в реальности являлся предком монарха Якова I, при дворе которого и служил Шекспир.