Виктор Рыбин, солист группы «Дюна», прославивший наш город на всю Россию, прибыл в Караганду почти инкогнито. В тайне от простого народа, среди которого он в основном и любим за свои горячие приветы «с большого бодуна» и жизненные куплеты про похождения Борьки-бабника. «Дюна» выступала на закрытом концерте для двухсот самых близких друзей хозяев праздника.
В субботу группа «Дюна» пела в гостиничном комплексе «Достар-Алем», который еще совсем недавно был Домом Науки и Техники. Туда артиста зазвали для пущего шику – озвучивать торжественное открытие комплекса.
…Утром журналисты прождали дюновцев больше двух часов в холле гостиницы, после чего им сообщили, что артисты задержались по пути из Астаны. А господин Рыбин, уже прибывший в Караганду раньше своих товарищей, обиделся, и общаться расхотел. Ну а так как представители прессы – народ не гордый, то поднялись к нему на третий этаж сами. Навстречу из номера вышел невысокий мужчина с «ежиком » на голове, одетый в мешковатый, спортивного покроя, костюмчик, и весело объяснил, что уже спускался вниз, однако никто его там не заметил. И потому он вернулся восвояси. Впрочем, оказался певец парнем совсем не обидчивым, а простым и душевным.
— Садитесь в кресло, садитесь, — пытаясь сгладить неприятность, стали наперебой предлагать артисту.
— Да что, это вы садитесь, — с хитрой улыбочкой отвечал он. – Пусть вон девушки садятся. А я постою.
Конкретные дурни
В отличие от иных заезжих звезд, Рыбин держался и отвечал на все вопросы просто и прямо, не поминая ни о неприкосновенности частной жизни, ни о ценности собственно творчества.
— Цель нашего приезда? Меркантильный интерес, — без обиняков и даже с удовольствием сознался Рыбин. – Работа у нас такая. Сегодня вечером будет ведь не концерт, а так, корпоративная вечеринка. Сейчас в основном все так работают. Гастрольный тур бывает один раз в год в поддержку какой-нибудь акции — то ли это новый диск, то ли клип, то ли выборы там какие-нибудь. А так вот пригласили нас сюда знакомые. Кстати, не очень много это и стоит. Пятизначная цифра.
Докурив свой «Филипп Морис», певец вежливо попросил подождать и отправился в обход сгрудившейся вокруг него толпы к урне. После чего вернулся на свое место и засмолил новую сигаретку.
— Заполучить артиста на частную вечеринку — не так просто, — продолжил он. — Все мы этого не любим. Мы хотим работать в концертном зале, когда зритель покупает билетик и приходит на любимого артиста. А тут он должен довольствоваться тем, что есть. Кого привезли, того и слушают. Сейчас вот понадобились дураки, видимо. Ха-ха. Мы, конкретные дурни, чтобы повеселить ваш «респект». И «кодла» моя сейчас тоже должна подъехать. Я сегодня побил в Москве своего бас-гитариста. Ну, так, не сильно, не так, как боксеры бьют друг друга. Под дых получил он за то, что выпивши был сильно. Сам же я не пью больше десяти лет! Мир, труд, май, спорт и все такое! Приходится блюсти.
В Караганде
О песне, что из всего наследия «Дюны» особенно близка сердцам карагандинцев, Рыбин поначалу и вспоминать не хотел. Пришлось долго разуверять певца в том, что мы на него за игривый припевчик «А это где? – В Караганде!» совсем не в претензии.
— В Караганде мы были до этого один раз, очень давно, в 1990 году. Еще до того, как придумали эту песню. Я тогда, вы знаете, выпивал. Был такой период в моей жизни. Поэтому я мало что помню. Ну, национальные блюда ели, наверное. Плов там с анашой… Что? Это не ваше, а узбекское? Ну, тогда бешбармак какой-нибудь. Кумыс. Есть у вас такое? А вот концерт мне тогда совсем не понравился. У нас сломалась аппаратура, как сейчас помню. Зажевало пленку от фонограммы. Ну что вы смеетесь, все в то время пели под фонограмму. Нам ваши устроители сразу сказали: «Ребята, здесь плохой звук, вы не сможете сами играть». Все, кто тогда был – Гарик Сукачев, Оля Кормухина — все со своими кассетками пришли. Говорят: «Куда вставлять?»… Я даже момент ужасный тот помню, как я перед зрителями стою, а тут – раз: Оу-оу-ооо! Как зажевало…Зато во дворце спорта был хороший концерт на следующий день. Мы даже балалайки об колонки разбивали.
Несмотря на частичную алкогольную амнезию, поразившую дюновца в его первый приезд в Караганду, он-таки рассказал некоторые интересные подробности из истории своей «карагандинской» песни.
— Сейчас я вспомню, где мы в свой первый приезд жили, — поднапрягся певец. – В «Чайке»! Есть ведь у вас такое место? Там на мемориальной доске я прочел, что космонавт Кубасов – это болды, а Добровольский – это жаны. А рядом стоял охранник, милиционер. Я у него спросил, что, мол, такое это жаны-болды. А он мне так толково объяснил: «Ну, жаны — значит круто, а болды – это еще круче». Так в голове у меня и отложилось. И потом в песне всплыло. Помните слова: «Там живут жаны-балды». Только мы «балды» поем через «а», по-русски же говорят «карова», а не «корова», сами понимаете. А позже уже дома ночью как-то проснулся, говорю Наталье, жене моей: «Вот у меня есть два варианта припева для новой песни. «Айда, пошли» или «В Караганде». Что лучше?» Она говорит: «Конечно, в Караганде». Я это записал, и спать лег. Утром проснулся – «О! Круто получилось!» И на текст хорошо лег этот припев. Там ведь поется про уголек, степь — очень красивые слова. Со словом где рифмовалось еще «в Вологде». Но такая песня уже есть. И вологодцам она не очень-то нравилась в свое время, потому что единственный дом с резным палисадом у них в городе – кожно-венерический диспансер.
Баловать публику разнообразием или новшествами репертуара «Дюна», видимо, тоже не собиралась. Потому как давно поняла: хочешь быть как «Роллинг стоунз» — гоняй всю жизнь свои хитовые песни, которые принимают на ура. Вот это и есть успешный творческий рост по-дюновски.
— Я думаю, мы уже больше не сможем написать мощных песен, — объяснял Рыбин. — Сочинишь, бывает, что-нибудь новенькое, думаешь: «О, классно!». А потом послушаешь пару дней: блин, фигня какая. И за старенькое опять. Я «Страну Лимонию» сколько лет уже пою. А сколько еще петь буду! На ней такой визг на концертах стоит. А новых сколько клипов наснимал — деньги только зря потратил.
А чего вас бояться?
— Да вы лучше попозже, после концерта приходите, — предложил певец. – Ребята все мои будут. Да и я сейчас какой-то сонный. Не пустят вечером? А мы уйдем вообще отсюда, ну чего вы, — стал он утешать посетовавших на строгость организаторов журналисток. – вон там на лавочке посидим, да пообщаемся.
Совсем расчувствовавшаяся от такого предложения пресса даже пожаловалась демократичному артисту на неприступного Витаса, который и в глаза не хочет видеть карагандинского журналиста.
— Ничего, поработает 15 лет на сцене, поближе к народу будет держаться, — усмехнулся певец. — Он просто, наверное, боится пока что, понимаете. А по мне — чего вас бояться? В крайнем случае взял, да наврал. Всегда же можно что-нибудь присочинить. Гонорары от этого только увеличиваются. Директор мой обычно после того, как что-то соврешь, говорит: «Слушай, больше заплатили за концерт. Надо еще наврать». Вот я и стараюсь.
Соблюдайте правила, принятые на нашем сайте.
Всего на сайте опубликовано 63824 материалов.
Посетители оставили 247081 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.
Pingback: Казахстан по диагонали: Алма-Ата — Караганда — Астана — Oranzhevaya.com