Уголовное дело бывшего акима города Юрия Литвинова приобретает все более интересный оборот. В ходе очередного судебного заседания выяснилось, что знаменитый Летний театр не утерян безвозвратно. И, при желании, его можно вернуть на старое место. Мешают этому лишь две вещи – отсутствие денег и то, что сейчас там строится другое здание.
В прошлом номере «Новый Вестник» рассказывал о том, что г-н Литвинов представил суду документ, согласно которому Летний театр давно уже не являлся памятником архитектуры. Потому что еще в 1998-м году всем известный портал с колоннами разобрали на дрова и заменили точной копией. Ознакомившись с этой бумагой, судья Сергей Шапель – а именно ему и предстоит решить, виновен ли Юрий Михайлович «в безвозвратной утрате историко-культурного наследия» — захотел разобраться: может ли копия иметь большую художественную, или, как в данном случае, архитектурную, ценность и считаться памятником наравне с оригиналом? Для того чтобы развеять все появившиеся сомнения, на допрос вызвали самого главного в области специалиста по памятникам – начальника инспекции по охране историко-культурного наследия Тулькебая Тулеуова.
Начальник инспекции рассказал, что Летний театр был построен японскими военнопленными в 1949-м году. С самого начала это здание задумывалось и проектировалось как временное. Тем не менее, оно прослужило карагандинцам чуть ли не до середины восьмидесятых. И, наверное, прослужило бы еще, не случись один неприятный казус. Когда-то потолок театра украшали тяжелые металлические звезды. И во время какого-то мероприятия одна из них сорвалась с места и едва не пришибла самое дорогое, что у нас было – секретаря обкома. Больше Летний театр не работал.
Шли годы, опустевшее здание ветшало и приходило в негодность. Его еще можно было спасти – нужны были лишь деньги на реконструкцию. Однако деньги требовались большие, а лишних средств не было даже в сравнительно благополучное советское время, что уж говорить о первых годах обретения Казахстаном независимости. Именно тогда творческая интеллигенция города и подняла вопрос о присвоении театру статусу памятника, как уникального образца деревянной архитектуры. Неравнодушные граждане надеялись, что если государство возьмет здание под свою охрану, то и средства на его реконструкцию появятся. В 1994-м году аким области Петр Нефедов включил театр в перечень памятников историко-культурного наследия местного значения. Однако деньги на ремонт так и не нашлись…
— Но разве можно держать памятник в таком состоянии? – удивился судья Сергей Шапель.
— Вопрос о его реставрации постоянно стоял, — вздохнул Тулькебай Тулеуов. — Куда мы только не обращались… Но у государства средств не было, а частники, если и соглашались взять объект, то обязательно требовали, чтобы им разрешили переделать здание. Пусть с сохранением внешнего вида, но чтобы его можно было использовать круглый год. Что там только не хотели открыть: и церковь, и развлекательный центр…
— А лично вы обращались к акиму области за помощью?
— Обращался, — подтвердил начальник инспекции по охране историко-культурного наследия. – Я и Нефедову писал по этому поводу, и Есенбаеву. При Есенбаеве, кстати, часть средств нашли и портальную часть театра полностью отреставрировали.
-Так-так, — заинтересовался Сергей Шапель. – Тут попрошу поподробнее. Что именно вы подразумеваете под словом «реставрация»?
— Ну, кое-что заменили там, усилили, — туманно пояснил г-н Тулеуов.
— А нам представлены документы, согласно которым там заменили не «кое-что», а все — полностью, — сказал судья. – Это является реставрацией? Мне кажется, что реставрация подразумевает другое. А здесь просто копию сделали…
Тулькебай Тулеуов принялся сбивчиво объяснять, что дерево, из которого портал был сделан, полностью сгнило – шутка ли, почти пятьдесят лет прошло, вот и пришлось менять все. Однако судья Шапель требовал конкретики: если сделали копию, то может ли она считаться памятником?
— Здесь нет никаких нарушений, ведь внешний облик здание не поменяло, — заверил Шапеля главный охранитель историко-культурного наследия области. – Мы так делаем. Например, нужно отреставрировать какой-то мазар. От старых кирпичей за сотни лет там почти ничего не осталось. Мы делаем точно такие же кирпичи, по той же технологии, и выкладываем стены заново…
— И все-таки мне непонятно, — не согласился Сергей Шапель. – Вот стояло здание, построенное японцами в 1949-м году. Оно являлось памятником архитектуры. Любой человек мог подойти, прикоснуться, подумать про себя: это же построено в 1949-м году! А после вашей реконструкции подумать так было уже нельзя. Скажите, где в законе сказано, что именно считается реконструкцией?
— Это нигде не расписано, — признался Тулькебай Тулеуов.
— Вот в старых церквях, когда реставрируют фрески, их же не стирают, чтобы нарисовать заново. Или возьмем картину Леонардо. Она — памятник. Но от времени пришла в негодность. С нее сделали копию. Хорошо сделали, но это всего лишь копия. А вот если на той же самой картине поработали красками, то она по-прежнему считается памятником. Так, наверное?
— Наверное, — засомневался начальник инспекции. – Но мы делаем по-другому. Мне кажется… Эх, если бы это где-то было расписано! Ну, можно назвать то, что мы сделали с Летним театром не реставрацией, а реконструкцией.
— Но он все же считается памятником? – не отступал судья.
— Конечно, — воскликнул Тулеуов. – Мы же все замеры сняли и дощечка в дощечку его восстановили…
— А вот скажите, — вмешался в допрос свидетеля адвокат Юрия Литвинова. – Если бы старый портал не убрали, оставили бы на месте, а новый просто поставили рядом – в нескольких метрах впереди – который из них был бы памятником?
— Конечно, прежний, — уверено ответил начальник инспекции.
— Теперь уберем старый портал, — улыбнулся адвокат. — Что следует считать памятником?
— Новый портал, — ни на мгновение не усомнился Тулькебай Тулеуов, чем вызвал смех в зале. Даже всегда спокойный и сосредоточенный обвиняемый Литвинов и тот улыбнулся такому образцу логики.
— Тогда еще один вопрос, — продолжил адвокат. – Обвинение утверждает, что памятник был снесен, хотя правительство не приняло решение об его исключении из перечня объектов, имеющих историко-культурное значение. Но ведь новый портал не уничтожен, он просто перенесен в другое место. На этот перенос требовалось разрешение правительства?
— Если следовать букве закона, то да, — уверенно заявил начальник инспекции.
— В 1998-м году, во время так называемой реставрации или реконструкции, портал передвинули вперед на пять метров, — вытащил очередной козырь из рукава защитник экс акима города. — Тогда разрешение на перенос в правительстве не спрашивали. Почему же сейчас оно нужно? Разве есть принципиальная разница между тем, передвинуть ли памятник на пять метров или на пять километров?
— Но тогда он по-прежнему находился на своем историческом месте, у перекрестка проспекта Бухар Жырау и бульвара Мира, — запротестовал г-н Тулеуов.
— Подождите, — вмешался в завязавшийся спор судья. – На сегодняшний день Литвинов находится на скамье подсудимых. Ему вменяют в вину… Сейчас зачитаю точно… Ага, вот: «существенно нарушены интересы государства и общества безвозвратной утратой памятника историко-культурного наследия…». В чем тогда проблема? Портал есть, его можно так же, дощечка в дощечку разобрать, перенести на старое место и собрать снова. Точно так же, если я правильно понял, можно дощечка в дощечку собрать и само здание. Так?
— Ну, если бы кто-то выделил на это деньги, то реально было бы такое сделать, — подтвердил начальник инспекции по охране историко-культурного наследия.
— Так почему же вы не скажете: давайте не будем создавать проблему, выделите средства и мы вернем театр на место? – удивился Сергей Шапель. Но на этот свой вопрос четкого ответа он так и не получил. Тулькебай Тулеуов стал говорить о том, что денег все равно не дадут, что на том месте уже строится драматический театр. Который на Летний совсем не похож, но тоже красивое здание, к тому же нужное. А Летний театр, даже если потратить на его восстановление сотни миллионов тенге, так и остался бы красивой декорацией — пожарные ни за что бы не разрешили эксплуатировать деревянное строение…
— Ответьте тогда и на мой вопрос, — поднялся с места обвиняемый в уничтожении памятника Юрий Литвинов. – В 2004-м году, за месяц до того, как начались работы по сносу Летнего театра, вы обратились в прокуратуру с просьбой дать правовую оценку происходящему. Как отреагировала прокуратура?
-Никак.
Надо сказать, именно это письмо потом и спасло начальника инспекции. В 2006-м году, когда прокуратура спохватилась и стала выяснять обстоятельства сноса памятника, на г-на Тулеуова тоже возбудили уголовное дело: дескать, куда смотрел, почему бездействовал? А тот в ответ – извините, я же к вам обращался, информировал, спрашивал. Что же вы отмолчались? В общем, уголовное дело закрыли, ибо как не крутили его, по всему выходило что обвинять в бездействии следует контролирующий орган. А как его обвинять, когда он в этом деле – главный обвинитель? Нонсенс.
— То есть, прокуратура побеспокоила вас лишь в 2006-м году? – уточнил у г-на Тулеуова Юрий Литвинов. — Через два года она вдруг вспомнила о вашем письме, и начала проверку… Интересно. Я, к слову, когда был акимом города, тоже не получал предписаний от прокуратуры по этому поводу… Спасибо, больше вопросов не имею…
Не нашлось больше вопросов к свидетелю ни у суда, ни у представителя прокуратуры. И уж не знаю, какие выводы сделал из показаний г-на Тулеуова судья Шапель, но адвокат Юрия Литвинова точно воспрял духом.
Для того чтобы вынести решение по этому делу суду осталось допросить лишь нескольких свидетелей со стороны обвинения. Однако они, несмотря на регулярно выписываемые повестки, на процесс почему-то не являются. Так что судебное разбирательство вполне может затянуться на неопределенный срок.
Соблюдайте правила, принятые на нашем сайте.
Всего на сайте опубликовано 64086 материалов.
Посетители оставили 247099 комментариев.
В среднем по 4 комментариев на материал.
блин я не пойму пчему все ходят вокруг да околу делая вид что ничего не понимаю и ничего не известно! ведь каждому прекрасно известно, что все вышеизложенное а также вся земля в парковой зоне была продана мухамежановым!
Аноним
17 мая, 2007 в 11:50