Адвокат рассказала, как её держали в зоне для психов

Восемь с половиной месяцев адвокат Зинаида Мухортова провела в республиканской психиатрической больнице с интенсивным наблюдением. Ее закрыли там для принудительного лечения после того, как осудили за ложный донос. Освободившись, она сумела через Верховный суд доказать свою невиновность. Однако прокурор области подал кассационный протест, который рассматривали в этот вторник.

О том, как начиналась эта история, «Новый Вестник» рассказывал три года назад. Балхашский адвокат Зинаида Мухортова вела дела нескольких женщин, у которых возникли проблемы с правами на жилье. Тогда Мухортова вместе с тремя своими клиентками написала жалобы на имя президента и в партию «Нур Отан».

Донос

Одна из клиенток Мухортовой рассказала в письме на имя президента об инциденте, который произошел после процесса: «Мой адвокат Зинаида Мухортова заявила Ольге Хегай (оппоненту Мухортовой в гражданском процессе — авт.), что обжалует договор купли-продажи. На что Хегай заявила, что мы ничего не добьемся, что мы никто против такого могущественного человека, как депутат Ерлан Нигматулин. Что она через своего адвоката Нойлю Роженцеву обратится к нему, и мы все проиграем».

Ерлан Нигматулин, который тогда был депутатом Мажилиса Парламента, в письмах на имя прокурора области заявил, что лично не знаком ни с Мухортовой, ни с Роженцевой. « Меня обвиняют в том, что прокуратура внесла надзорный протест и было изменено решение суда, — написал депутат. — Считаю, что это полный абсурд и клевета… На мой взгляд, это преднамеренные попытки очернить мою депутатскую деятельность». Позже Ерлан Нигматулин написал еще одно послание, в котором подчеркнул, что считает поступившую на него жалобу ложным доносом. Этим и ограничился. А вот Нойля Роженцева — балхашский адвокат, также упомянутая в жалобе — пошла дальше. Она написала заявление в полицию и попросила привлечь к ответственности четырех женщин, написавших президенту. После этого на авторов жалоб возбудили уголовное дело за заведомо ложный донос о совершении коррупционного преступления.

«Я не за Нигматулина, а за себя вступаюсь, —  комментировала тогда Нойля Роженцева «Новому Вестнику». — Меня обвинили в коррупционной связи с депутатом, который мне вообще неизвестен. Я защищаю свою честь». Адвокат заявила также, что последние десять лет Мухортова писала на нее необоснованные жалобы во все инстанции, тем самым отвлекая от работы. «Теперь хочу раз и навсегда расставить все точки над «i». Это обвинение, что я с помощью депутата выигрываю процессы, считаю обидным. Мне никто никогда не помогал и не помогает, я все дела веду сама», — сказала Роженцева.

Страх

Тогда, в 2009 году, «Новый Вестник» не успел поговорить с самой Зинаидой Жуматаевной. Поскольку ее очень быстро арестовали. Зато теперь адвокат ответила на все наши вопросы.

Она рассказала, что на самом деле никакого «доноса» на депутата не писала. По словам адвоката, она действительно имела к нему претензии, однако в коррупции его никогда не обвиняла. Зинаида Жуматаевна была недовольна тем, что в течение многих лет не могла достучаться до депутата. Она написала ему несколько обращений — предлагала изменить закон о судебной системе и статусе судей. Адвокат доказывала, что некоторые судьи злоупотребляют своей независимостью. И приводила в пример те процессы, которые сама вела. Однако ни на одно из обращений депутат не ответил. Тогда адвокат вместе со своими клиентками написала президенту. Сейчас Зинаида Мухортова отмечает, что женщины, чьи интересы она представляла,  рассказали в жалобе о своих процессах по квартирам. Она же писала в общем  — о том, что депутат не реагирует на ее обращения — и из-за этого в судах и в прокуратуре к ней стали плохо относиться.

— Для нас эта жалоба кончилась тем, что я 11 месяцев отсидела в следственном изоляторе, — констатирует  Зинаида Жуматаевна. — Другие женщины получили по два года лишения свободы, но с испытательным сроком: то есть если за два года они ничего не совершают, наказание снимается. После такого они даже не стали подавать апелляционную жалобу. Боялись, что иначе их бы тут же отправили в лагерь.

Диагноз

— А меня прямо в зале суда арестовали. Я была в СИ-16 в Караганде, потом в СИ-21 в Жезказгане, потом в СИ-1 в Алматы. Всего 11 месяцев, из них пять — без санкции…

Суд признал Зинаиду Мухортову виновной. Однако от уголовной ответственности освободил. Поскольку еще в ходе процесса по ходатайству Нойли Роженцевой подсудимой назначили психиатрическую экспертизу и признали невменяемой.

— Мои доводы о том, что судьи принимали недопустимые доказательства, назвали бредом.  Выставили диагноз «хронические бредовые расстройства» и отправили в психиатрическую больницу с интенсивным наблюдением. Это такая особая зона в Талгарском районе, под Алматы. Там содержатся преступники, совершившие особо тяжкие преступления в состоянии невменяемости. Судебные эксперты мне говорили: мол, мы же вам лучше сделали, освободили от уголовной ответственности. Я им ответила: «Не надо мне лучше, надо так, как положено по закону». Там был настоящий концлагерь. Ужас. То, что я пережила, не дай Бог никому. Я там провела восемь с половиной месяцев.

— Как вас лечили?

— Установили, что я психически здорова. Поэтому меня не лечили.

— Что же вы тогда там делали столько времени?

— Дело в том, что по закону, раз суд назначил, они обязаны в течение шести месяцев меня там держать. Вот и держали, потом через суд освободили. А просто так оттуда не выйдешь.

«Боялась сопротивляться»

— То есть никаких процедур и смирительных рубашек не было?

— Вначале, когда меня только привези, принудительное лечение было назначено. И мне сразу стали давать лекарства. Я отказывалась. Говорила, что не нуждаюсь. Тогда меня связали, поддали хорошо, конечно. К кровати привязали и принудительно стали вводить таблетки. Силой заставили, чтобы я выпила. У меня началась сильная аллергия. Были отеки, из носа шла кровь. Однако целый месяц мне продолжали давать таблетки. Из-за того, что меня избили, я, конечно, боялась сопротивляться. Там ходили представители уголовно-исполнительной комиссии. Но им на санитаров не пожалуешься. На меня смотрели, как на дурочку. А потом приехала моя сестра с сыном. Там разрешают свидания два раза в месяц на 20 минут. И когда сестра увидела, что у меня все лицо отекшее, щели вместо глаз, то подняла шум. Тогда они перестали мне вообще лекарства давать.

— Как вас содержали в больнице?

— Там особый режим. Все по расписанию. Даже в туалет в неположенное время не выпустят. Когда психотропные средства употребляешь, обязательно надо много воды пить, чтобы лекарство выводилось. В туалет, естественно, хочешь. Умоляешь: «Отведите, сил нет терпеть!» — «Положено через 15 минут — жди». Мы постоянно были закрытые. По семь-восемь человек. Естественно, я всегда боялась. Они же там все непредсказуемые, у всех по два-три убийства.

— Там были такие, как вы, которых лечили за ложный донос?

— Нет, у всех особо тяжкие. Там за десять лет 53 женщин собрали со всего Казахстана. Например, одна дама постирала своего ребенка в машинке. Другая троих детей отравила. Третья мать убила. Такие кошмары. Напротив нас было второе отделение, в котором содержался людоед Джумагалиев. Нас как-то туда водили, и я его видела. Представьте, какой контингент! Восемь с половиной месяцев я была в постоянном напряжении. У всех агрессия, не так повернешься  — пытаются тебя толкнуть, ущипнуть. Я старалась от всех подальше держаться, но всякое случалось. Одна девочка на персонал бросалась. Кто-то головой об стенку бился. Один раз ко мне подошла соседка и чуть подушку на лицо не положила. Только потому, что ей не понравилось, как я улыбнулась. Спасло, что у меня хорошая реакция: я быстро подскочила.

— Была ли у вас какая-то поддержка?

— Сестра навещала. А летом местный батюшка систематически приезжал. И я постоянно слушала его проповеди, это успокаивало.

Страхи и компенсация

Когда Зинаиду Мухортову освободили из талгарской психушки, она сразу стала обжаловать решение Балхашского суда.

— 31 января 2012 года Верховный суд отменил все судебные акты с указанием на то, что в моих действиях нет субъективной стороны преступления. То есть я подобного преступления не совершала. Дело направили на новое рассмотрение.

16 октября апелляционная инстанция областного суда вынесла постановление: уголовное дело в отношении Мухортовой прекратить ввиду отсутствия в ее действиях состава преступления. Однако прокурор области подал кассационный протест.

— Почему он это сделал? Потому что если в моих действиях не было состава преступления,  я могу подать на реабилитацию. Могу потребовать деньги — компенсацию за то, что меня незаконно везде и всюду содержали.

— Вы действительно собираетесь требовать компенсации?

— Сначала приду в себя. Потому что, честно вам говорю, после всего, что произошло, я немного судов боюсь. Мне жизнь сломали. На мне крест поставили. У моей дочери все пошло наперекосяк. Нашу фирму пытались признать банкнотом. Сейчас американская организация выделила мне как правозащитнику грант, чтобы я обратилась за помощью к психиатру. Он должен убрать мои страхи. Я боюсь, что меня арестуют, снова в чем-то обвинят и поместят в психушку. Вроде бы ничего не угрожает. Постоянно себе внушаю, что надо держаться. Но сама справиться с этим не могу.

Кассационная инстанция частично удовлетворила протест прокурора области. Из формулировки «прекратить уголовное преследование за отсутствием состава преступления» убрали три последних слова. Получается, что Мухортову больше не обвиняют в ложном доносе. Однако не ясно, почему. То ли потому, что она не доносила, то ли из-за психиатрического диагноза, который до сих пор с адвоката официально не снят. Формально она все еще состоит на учете. Республиканский научно-практический центр психиатрии дважды ставил ей «хронические бредовые расстройства». Чтобы опровергнуть заключение алматинских врачей, Мухортова прошла обследование у Кюри Идрисова — независимого эксперта из Национальной медицинской палаты России, доктора медицинских наук с 32-летним стажем в психиатрии. Тщательно изучив все обстоятельства, Кюри Индрисов сделал вывод, что Мухортова никогда не страдала и не страдает никакими психическими расстройствами.