Опальный академик

Евней Букетов читает «Капитал»

Его невозможно было не заметить. При росте под два метра и неизменных успехах в научной карьере он всегда привлекал к себе внимание. В 35 лет возглавил Карагандинский химико-металлургический институт. К 45-ти запатентовал более трех десятков изобретений, был награжден государственной премией СССР. Окружающие не только аплодировали ему, но и жутко завидовали. В результате подковерных интриг выдающийся ученый оказался, по сути, изолированным от общества…

«Новый Вестник» продолжает рассказывать о непростых судьбах знаменитых карагандинцев, чьи фамилии увековечены в названиях городских улиц. В наши дни в шахтерской столице все чаще меняются адресные таблички. Иметь в своей родословной какого-нибудь батыра или парторга, чье имя вписано в карту города, стало вопросом престижа. И даже когда карагандинцы категорически против переименования, потомков батыров и парторгов это не останавливает. Они готовы даже в суде доказывать заслуги своих предков.

Но сегодня речь пойдет о человеке, чьи достижения вопросов не вызывают. Одна из улиц, расположенная на Юго-Востоке, носит имя академика Евнея Букетова. После смерти академика власти уже не боялись воздавать ему почести. А вот в последние годы жизни вчерашние «друзья» Евнея Арстановича старались обходить его стороной. Ученого заставили оставить должность ректора КарГУ. Профессор, которого прочили на пост президента Академии наук Казахской ССР, оказался безработным.

На охоте

Соседкины слёзы

О любопытных перипетиях судьбы Евнея Арстановича Букетова «Новому Вестнику» рассказал его ученик доктор технических наук Виталий Малышев.

— Он был всегда заряженным, активным, в безделье его никогда не замечал. Ему все было интересно. Каждый человек был интересен, — вспоминает Виталий Павлович.

— Брат Евнея Арстановича, Камзабай Букетов, описал случай с соседкой академика. Девушка пять раз пыталась поступить в мединститут, но постоянно не добирала одного балла. И вряд ли бы в итоге стала врачом, если бы после очередных экзаменов Евней Арстанович не встретил ее всю в слезах и лично не пошел за нее просить. Казалось бы, что академику до незадачливой абитуриентки.

— Это все от знания людей. Евней Арстанович считал, что, даже не обладая выдающимися способностями, человек может их развить, если будет упорно работать. Стремление к цели он ценил выше таланта. Ведь он и сам поднимался без протекции из самых низов, из бедности. Даже поступил в горно-металлургический институт только потому, что там стипендия была на сто рублей больше, чем в гуманитарном вузе. Это тоже его характеризует. Он знал, почем хлеб насущный. Вот еще один важный штрих: Евней Арстанович обычно быстрее всех расправлялся со своей трапезой. Мы с ним были много раз в командировках, в заводских столовых. Берем обед. Я только расставляю тарелки, только настраиваюсь, а он — раз-раз — и уже все съел. Я удивляюсь, а он объясняет: «Да, я знаю, что ем некрасиво, тороплюсь. Это голодное прошлое. Не могу иначе».

На субботнике

Хохотал до слёз

В другой раз Евнею Арстановичу пришлось повозиться с одним из своих сотрудников. В своем очерке «Поступью командора и пророка» Виталий Павлович вспоминает о коллеге-химике, страдавшем от пристрастия к горячительным напиткам. Принимая его на работу в химико-металлургический институт, Букетов строго потребовал от новичка завязать. Тот обещал, очень долго крепился. Но когда поехал вместе с Евнеем Арстановичем в головной институт в Свердловск — представлять новые разработки, не выдержал. Отпросился у шефа на день к друзьям, поклявшись блюсти сухой закон, но к назначенному часу не вернулся. Ночью Евней Арстанович проснулся от того, что на лицо ему что-то капало. Прямо над ним стоял его провинившийся подчиненный и заливался слезами. И при этом заплетающимся языком лепетал: «Евней Арстанович, еще Лассаль говорил, что социализм не устраняет бедность, а только равномерно распределяет ее среди всех членов общества!».

— А к чему здесь Лассаль?

— Так в том-то и дело, что ни к селу ни к городу. Просто, чтобы Букетов его не отругал, человек зашел издалека. Тут умереть со смеху можно. За это его и простили, наверное. Евней Арстанович был очень смешливый. До слез всегда хохотал.

Виталий Малышев

— Правда, что сам Евней Арстанович по праздникам наливал себе исключительно минералку?

— Почему же? Он был здоровым мужиком весом под сто килограммов, ростом под два метра. Все тогда пили, и он мог пить. Потом заболел, конечно. Сердце всю жизнь болело. Ему врачи сказали: неоперабельная патология. Он постоянно боролся. И полжизни провел в больницах. Но все время продолжал работать с нами. Семинары проводил прямо в больничной палате.

Печка и три директора

Еще одним ценным качеством Букетова была, как рассказывает его ученик, военная смекалка, которая помогала академику, обходя бюрократические препоны, внедрять разработки на металлургических предприятиях. Виталий Павлович вспоминает забавную историю, связанную опять же с Уралом. Карагандинские химики придумали удобный малогабаритный аппарат непрерывного действия — шахтную печь для извлечения редких металлов из электролитных шламов. Однако аппарат не пропускали. На медном заводе уже шли испытания другого оборудования — печи кипящего слоя. Она оказалась неудачной, но чиновники боялись в этом признаться.

— Я был на Урале, заходил на завод, — рассказывает Виталий Павлович. — Как на вымершую цивилизацию, смотрел на огромные

На съезде учителей

установки, которые стоят и не работают. Но время шло, а наверх о провале технологии не докладывали. Ведь последовали бы разбирательства: кто виноват? Почему плохо исследовали? Это же крест на карьере ученого! Поэтому и нам ходу не давали. Сидящий в министерстве цветной металлургии чиновник, от которого все зависело, был как раз соавтором той самой нерабочей печи кипящего слоя. Он все наши письма заворачивал. Но Евней Арстанович нашел выход: предложил мне написать Брежневу. Объяснил, что от директоров у генсека пруд пруди писем, их никто не рассматривает. Другое дело, если обратится молодой ученый, да еще напишет как-нибудь хорошо. Ну, я и написал. И, чтобы генсеку было понятнее, что наш аппарат достаточно компактен, сравнил его размеры с тремя директорами — медеэлектролитного завода, института «Унипромедь» и нашим Евнеем Арстановичем, которые стоят рядом и бесконечно спорят. Евней Арстанович, прочитав этот момент, как обычно, хохотал до слез. Хитрость тут состояла в том, что все три директора были людьми тучными, и печка-то тоже на самом деле была не совсем маленькая. Письмо отправили. И буквально через две недели пришел ответ: «Приступить!».

Пасквиль

— В своей книге о Букетове вы ничего не пишете о причинах, по которым Евней Арстанович в расцвете своей карьеры оказался в опале. Но наверняка вы были в курсе. Поговаривали о недоразумении с Кунаевым?

— Документально это не подтверждается. Просто Евней Арстанович был яркой личностью. И все прочили его в президенты Казахской академии наук. Это при живом-то президенте, который был младшим братом Кунаева! А курировала Казахстанскую академию наук Академия наук СССР. Оттуда приезжали и видели, что творится в Алматы, и чего достиг в Караганде Евней Арстанович. И все это видели. Там, наверху, свободно рассуждали о кандидатуре Букетова. Здесь это не нравилось. Поэтому с ним очень хитро поступили. Сначала оторвали от Академии наук: из нашего института, где он был директором, убрали. По партийной линии поставили ректором КарГУ, хотя он и отказывался. Потом подождали, пока человек начнет работать. А на начальном периоде требовалось много волевых решений: прием специалистов, обеспечение их жильем. Тут при желании всегда можно отыскать какие-нибудь нарушения. И попутно его стали ругать за писательское творчество. Хотя университет предполагает универсальное образование, ему говорили: занимались бы вы лучше своим делом. Но он стоял на своем. И отправлял свои сочинения в московские издания. Да в какие! Был такой сборник «Пути в незнаемое», в котором печатались корифеи русской литературы. И его ввели в редакцию издательства. Он был членом Союза писателей СССР! Но тут это не одобряли. В конце концов состряпали на Евнея Арстановича пасквиль. Опубликовали в молодежной газете «Ленинская смена». Назывался он «В соавторстве с Хлестаковым».

После 9 класса Евней Букетов уже работал учителем

…После того как в центральной газете появилась та язвительная заметка, у ректора КарГУ начались серьезные неприятности. Карагандинский университет обложили проверками. Однако, так и не найдя никакого криминала в организации работы вуза, Евнея Арстановича вынудили уволиться по собственному желанию.

— Но к чему автор пасквиля мог придраться? Что такого он изобличал?

— Речь в статье шла о том, что Букетов будто бы неумеренно себя восхваляет… Уже после того как его отстранили, а в 1983 году он скончался, в 1985 году на его 60-летие мне позвонили из «Индустриальной Караганды». Попросили написать о Букетове. Я до сих пор вспоминаю, как это было неожиданно. Я согласился, но только с тем условием, что разоблачу пасквиль. Я объяснил, что Евней Арстанович всегда говорил о себе с самоиронией. Там же, где он себя якобы хвалил, он далее добавлял в свой адрес: «неуклюжий, растяпистый». А в пасквиле фраза была вырвана из контекста. Потом Камзабай Букетов, брат Евнея Арстановича, раскопал настоящую фамилию того, кто состряпал тот пасквиль. Это был какой-то москвич, которого подговорили написать будто бы о своем личном восприятии писательских трудов Евнея Арстановича. Чтобы выглядело так, будто недовольство пошло не из ЦК, а от рядового читателя, как бы от народа.

Нефть из угля

После того как Евнея Арстановича «ушли» с должности ректора КарГУ, он устроился в родной химико-металлургический институт на скромную должность старшего научного сотрудника. И вместо того чтобы предаваться депрессии, с головой погрузился в науку. Стал исследовать методы получения жидкого топлива и химического сырья из карагандинских углей.

— Идея превращать уголь в искусственную нефть не нова. Немцы во время войны ее реализовали. Это стоило огромных человеческих ресурсов. Но угля у них было много, а нефти мало. Гитлеру пришлось воевать на дорогом искусственном моторном топливе. Во время войны было выгодно его получать: работали рабы, которых было не жалко, и все измерялось человеческими жизнями. А вот чтобы синтезировать жидкое топливо из угля в мирное время, требовались какие-то иные, недорогие способы. Чтобы в итоге искусственное жидкое топливо не получилось на порядок дороже того, что добывается. В этом отношении разработка Евнея Арстановича как раз имела мировую новизну. Она позволила намного дешевле получать моторное топливо из угля.

— С помощью обыкновенной воды?

Выбор площадки для КарГУ

— В водных растворах, точнее говоря. Чтобы получались углеводороды, нужно уголь насытить водородом. Для этого надо было получать сначала водород, в баллонах его сжимать, а потом уже подавать в автоклавы. Евней Арстанович же предложил просто смешивать уголь с водой, добавляя туда еще так называемый ферросплав, благодаря которому из воды выделяется водород и тут же взаимодействует с углем. Это позволило ввести совсем другие параметры автоклавов. До того надо было держать в автоклаве 400 градусов, при этом создавалось очень большое давление, что было взрывоопасно. Букетов же снизил температуру до 150 градусов. Это огромный скачок! Во всяком случае, в перспективе, когда нефть, которую сейчас усиленно качают, закончится.

— Однако идеи, над которыми Евней Арстанович трудился в последние годы, до сих пор не нашли своего применения.

— Почему же? Китайцы уже ухватились за эту технологию, постепенно внедряют, у них уже есть пилотные установки. У нас тоже что-то движется. Но медленно. Был бы жив Евней Арстанович, он бы давно все продвинул!

Лётчик

…Брат Евнея Арстановича описывал интересный случай из детства. Однажды, живя в российской глубинке, где семья спасалась

Строительство лаборатории сжиженных углей

от голода, сельчане увидели, как садится аэроплан. Проводились испытания посева зерна с воздуха. Пока грузили мешки с семенами, пилот попытался заговорить с собравшимися. Но те боялись подходить близко. Только маленький Евней сразу подружился с летчиком и даже уговорил, несмотря на бурные протесты родственников, чтобы тот прокатил его на своем аэроплане. Этот поступок, считает Виталий Павлович, о многом говорит.

— Букетов всегда на голову опережал всех, кто был рядом, — и в прямом, и в переносном смысле. Он умел преодолевать свои опасения. Незнаемого в науке много. И нет никаких гарантий, что у тебя получится. Чтобы наукой заниматься, смелость нужна. Евней Арстанович многие рискованные вещи начинал, и потом они оборачивались чем-то хорошим.

Исторические фотографии предоставлены Нурсулу Букетовой.