Вкладчики не верят в то, что после смерти Андрея Беляева получат свои деньги

Этот стенд лежит в офисе ликвидкомиссии

Вкладчики узнали о смерти основателя лопнувшего банка в понедельник, 11 февраля, на ежемесячной отчетной встрече, которая прошла в головном офисе ликвидкомиссии. Старики неторопливо проходили мимо стенда с фотографией улыбающейся четы Беляевых и читали написанные под ней слова: «Пока горит костер жизни, мы можем много сделать хорошего, доброго, возвышенного, великодушного, чтобы быть счастливыми». Теперь, когда костер жизни экс-банкира погас, надежда вкладчиков получить свои накопления стала еще слабее.

— После смерти Беляева ничего дня нас, вкладчиков, не изменится, — махнула рукой председатель инициативной группы Галина Шохор. — Как не видели мы свои деньги, так и не увидим.

Глава ликвидационной комиссии «Валют-Транзит Банка» заявил, что на работе возглавляемого им ведомства смерть основателя банка не скажется.

— Официальной информации о смерти Андрея Беляева к нам не поступало, — сказал Жандос Аманбеков. — Но даже если она поступит, то это никак не отразится на ликвидкомиссии. Как мы работали, так и дальше будем работать, пополняя ликвидмассу.

Теперь со смертью должника вкладчики не получат от Андрея Беляева ни копейки. Хотя он и раньше стариков деньгами не баловал. Да, заключенный перечислял небольшие суммы денег со своей мизерной зарплаты. Сидя в исправительном учреждении АК 159/1, экс-банкир работал библиотекарем и получал 19900 тенге. Половину своей зарплаты он отчислял в счет оплаты своего долга.

А потом, когда его перевели в колонию Карабаса, он стал получать 20 тысяч в месяц. Большую часть этих

Вкладчики на собрании

денег Андрей Андреевич тоже отдавал. За все время отсидки в счет погашения долга поступило немногим больше сотни тысяч тенге. По сравнению с 36,5 миллиарда тенге — это мизерная сумма. Напомним, 6,5 миллиардов тенге Андрей Беляев должен кредиторам банка по первому приговору суда. Его огласили в июне 2008 года. Потом был второй судебный процесс, который тоже закончился обвинительным вердиктом. Экс-главу «Валют-Транзит Банка» приговорили к 10 годам и 10 дням колонии и обязали выплатить 30 миллиардов тенге.

В 2009 году Андрей Андреевич попытался расплатиться с долгом и передал ликвидкомиссии четыре здания: гостиницы «Чайка» и «Казахстан», головной офис банка и Дворец детства. Их общая оценочная стоимость — 6,5 миллиарда тенге. Потом эту недвижимость продали, но выручили за нее гораздо меньше. К примеру, бизнес-центр «Казахстан» ушел с молотка за 547 миллионов тенге, хотя изначально он стоил 2,3 миллиарда тенге. А элитный детский садик Дворец детства продали с аукциона всего за 157,7 миллиона тенге. Притом что раньше он оценивался в 888 миллионов тенге.

По официальным данным, у экс-банкира больше не осталось имущества. Разве что дом, который расположен по адресу улица Тулепова, 15. Карагандинцы знают, что в 90-годы Беляев купил это здание за бесценок и перестроил. Но по документам у него другой хозяин.

— Сейчас идет судебная тяжба по дому Беляева, — сообщил председатель ликвидкомиссии Жандос Аманбеков. — Наш иск находится на рассмотрении. Каков будет результат, сейчас преждевременно говорить.

Кроме того ликвидкомиссия пытается отсудить 1,8 миллиарда тенге у родственников покойного экс-банкира. Его жене Алие Алкеевой предъявлен иск на сумму 1,7 миллиарда тенге за долю в ТОО «Валют-Транзит Ломбард». А с дочери Нурзии Беляловой ликвидкомиссия намерена взыскать 69,4 миллиона тенге по простым ценным бумагам ТОО «Валют-Транзит Лайф» и 59 миллионов тенге по простым ценным бумагам ТОО «Валют-Транзит Полис».

Даже если ликвидкомиссии удастся отсудить дом и 1,8 миллиардов тенге, то эти деньги все равно не достанутся вкладчикам. Потому что сейчас идут расчеты с фондом гарантирования депозитов. Ему нужно отдать 14 миллиардов тенге. Ликвидкомиссия перечислила фонду только 7,1 миллиарда тенге. Когда очередь получать деньги дойдет до вкладчиков, неизвестно. Им лопнувший банк задолжал им 8 миллиардов тенге. Свои накопления вкладчики не получили при жизни банкира Беляева, и теперь после его смерти они не верят, что дождутся своей очереди.