Казахский вариант истории о Ромео и Джульетте поставили в Караганде (видео)

Злой горбун опутывает влюбленных черными лентами интриг и зависти. Вонзенный в спину кинжал обрывает целомудренные объятья. И чистые отношения продолжаются уже в тумане, наполнившем жизнь после смерти. Древнюю легенду о казахских Ромео и Джульетте поставили на сцене театра имени Станиславского. На сдаче трагедии Габита Мусрепова «Поэма о любви» зрительницы рыдали.

И действительно, было, отчего проронить слезу. Следуя за текстом драматурга, режиссер Алимбек Оразбеков создал эпический мир прошлого, в котором благородные батыры доказывали свои чувства подвигами, а гордые красавицы демонстрировали силу благочестия. В отсутствии приевшегося натурализма в трагедии показаны нарочито возвышенные натуры. Без пошлостей, сальностей и естественных потребностей. Простые, наивные и оттого снова привлекательные.

Сценография решена очень лаконично. Аскетичный дух кочевья передается с помощью двух окружностей. Одна, жесткая, как основа юрты, установлена на полу. В нее батыры ловко вонзают свои ножи. Другая, в виде напоминающего шаманский бубен солнца, висит на заднике. Солнце-бубен покрыто канатами. Они же обвиты вокруг гигантских прутьев-кереге и свисают с них на манер плетей.

Канаты и веревки продолжаются в образе главного злодея – пастуха Жантыка. Негативному персонажу режиссер придал инфернальную внешность и бесовские повадки. У Жантыка зеленоватое лицо. Он носит серый балахон с волочащимися фалдами. Передвигается согнувшись. Удовлетворение после удачно провернутой подлости проявляет своеобразно: издавая мерзкие звуки и катаясь по окружности, словно в эпилептическом припадке. А когда плетет интриги, обматывает героев веревками: то толстую петлю на шее затянет, то черную ленту привяжет к запястью. Интересно, что Жантыка играет Андрей Марычев, которому обычно поручают изображать красавцев-любовников, но временами дают роли непонятных карликов, которые актеру также удаются.

Жантык плетет свою сеть, надеясь завладеть табунами бая Карабая — свихнувшегося на старости лет от жадности отца девушки Баян. Карабая изобразил один из старейших актеров театра Иван Немцев. Из его реплик больше всего запомнились слова «Так отдай ее!» Их Иван Сергеевич произносит с особым чувством. Его персонаж воспринимает свою дочь не иначе как угрозу своему благосостоянию и мечтает поскорее от нее избавиться. Но в то же время ненавидит и потенциального жениха Козы Корпеша за его крайнюю нищету.

Роль Козы Корпеша досталась Андрею Белавину. Герой в его исполнении получился без намека на, казалось бы, уместную в данном случае брутальность. Изображая юношескую непосредственность, он постоянно подпрыгивает, кувыркается, делает сальто, восторженно улыбается и закатывает глаза, повторяя имя Баян. А потом где-то «за кадром» совершенно неожиданно побеждает соперника Кодара (Дениса Цветкова) – обросшего щетиной матерого мужика с серьезными намерениями.

Баян Сулу сыграла начинающая актриса Александра Мартинс – девушка с большими глазами и длинными косами. Подчиняясь образу, она ходила с гордо поднятой головой, воздевала руки к небу, протягивала их к Козы. А в финале, картинно заколов себя на могиле возлюбленного, даже не споткнувшись и не потеряв равновесия, безболезненно перешла из проявленной реальности на тот свет.

— Мне понравилось то, что я делал, — прокомментировал Алимбек Оразбеков. — Подчеркнул ритуалы, обычаи. Но это нетрадиционная постановка. В декорациях и костюмах у меня присутствует стилизация, мы немного ушли в древность, даже где-то в тенгрианство. Это не музейный спектакль. Ничего блестящего, ничего шокирующего. Здесь все-таки трагедия, классика. Монологи очень длинные. В техническом отношении актерам было непросто выдавать, не перебивая мысль, то, что внутри. Это другая пластика, другой темпо-ритм.  Почти как белый стих иной раз идет. Нужно было ставить дыхание, чтобы, сохраняя характер, выдерживать нагрузку. Все как было, так и поставил. Я ничего не придумывал. Все идет от Габита Мусрепова. Классику менять надо очень осторожно. Мне даже очень боязно. Для этого надо выше встать, чем великий автор. А я не высок. Поэтому я туда и не стремлюсь. Главное – донести мысль, которая изначально заложена в пьесе.