Цепкий старичок

Когда пассажиры вызывают такси на улицу Доскея, обычно диспетчер пытается послать машину в бывший совхоз Победы. На самом же деле заказчик ждет в самом центре города. Не многие сегодня знают о существовании этой маленькой улочки. А уж о том, кем был человек, в честь которого она была названа, люди даже не догадываются.

Как правило, современные карагандинцы только растерянно пожимают плечами. Некоторые пытаются связать имя с казахским словом «дос», делая вывод, что в названии улицы, вероятно, отразилась идея дружбы народов. Если бы такое объяснение услышали наши предки, возводившие угольную столицу, они бы от души посмеялись. Доскей если и имел отношение к дружбе народов, то лишь косвенное.

Когда-то он был очень знаменит. Его любили простые работяги и задабривали партийные работники. Доскей был акыном, который на старости лет пережил взрыв популярности. Несмотря на возрастные недуги, он много выступал, принимал активное участие в общественной жизни и был обласкан советской властью. Но судьба не всегда была к нему благосклонна. В детстве будущий знаменитый акын пережил крайнюю нужду и жестокость: приемная мать издевалась над ребенком.

Злая мачеха

Доскей — коренной житель карагандинских степей. О месте его рождения спорят. Мапишек Аупеисова, дальняя родственница поэта, утверждала, что он появился на свет в местности Соран, нынешнем городе Сарани. Однако исследователи пишут, что на самом деле будущий акын родился в 1850 году в Акмолинске (то есть современной Астане) в семье батрака Алимбая из рода Сармантай. Кочевники этого рода издревле пасли скот в карагандинской степи, в окрестностях бывшего Спасского медеплавильного завода.

Когда Доскею было всего пять лет, его отец умер. На попечении вдовы осталось двое маленьких сыновей. Еще через два года глава рода повторно выдал женщину замуж — за муллу. Семилетнего Доскея забрал к себе родственник-углекоп, женатый на грубой женщине по имени Толебике. Эта самая Толебике возненавидела сироту. Она жестоко избивала мальчика. Доходило до того, что тот сбегал из дома. Но потом снова возвращался. Мачеха же не могла простить ребенку его страсти к музыке. Она ждала, что малыш Доскей будет от зари до зари батрачить. Но тот оказался натурой творческой. Он сам смастерил свою первую домбру. Толебике в бешенстве сломала ее. Тогда мальчик сделал еще один инструмент, который уже надежно прятал от приемных родителей.

Вернулся знаменитым

Он не пошел по стопам приютившего его углекопа, не полез в шахту. В 15 лет Доскей окончательно ушел из дома. Странствовал по аулам. Зарабатывал, как пастух. И мечтал когда-нибудь встретиться с Биржан-салом — выдающимся композитором того времени, прославившимся на всю степь. Однако Биржан-сал жил не близко — возле Борового. Добраться туда было нелегко, железной дороги тогда еще не было и в помине. Но юного поэта не пугали трудности. У него был план.

Доскей пошел на медеплавильный завод и нанялся погонщиком верблюжьего каравана, который возил медь в Петропавловск. Таким образом Доскей все-таки добрался до аула Биржана. Тот радушно принял своего почитателя, а услыхав, как гость поет, оценил его талант. И в знак уважения Биржан-сал подарил начинающему акыну свою личную домбру.

Та встреча стала поворотным моментом в судьбе Доскея. Домой он вернулся знаменитым. На родине пел песни Биржана. Его стали приглашать на айтысы, всюду оказывали уважение и почет. Известно, что в середине восьмидесятых годов 19 века 34-летний Доскей победил в песенном поединке акына-женщину Ажар, которая до того не знала поражений в песенных поединках.

Вторая молодость

К тому времени, как в степи установилась советская власть, Доскею было за семьдесят. Он остро ощущал старость. Руки не слушались акына. И он почти уже не поднимал домбры. Но в какой-то момент все изменилось. Как позже объяснял сам Доскей представителям советской власти, революция принесла ему вторую молодость. Поэт писал в правильном идеологическом ключе о величии партии и давал своим произведениям соответствующие заголовки, такие как: «Ленин бессмертен», «Великий Сталин», «Богатство родины».

Когда в 1940 году в Караганде отпраздновали 90-летний юбилей Доскея, он получил множество поздравительных телеграмм со всех концов страны. В казахском драматическом театре устроили торжественный вечер. Современники вспоминают, что зрительный зал был полон. Когда акын поднялся на трибуну и услышал аплодисменты в свою честь, он заплакал. В тот вечер Доскея наградили орденом «Знак почета». А вскоре по решению исполкома областного Совета депутатов по улице Кирова для акына построили небольшой дом.

Современники вспоминали, что Доскей Алимбаев был одержим идеей возрождения айтысов. Он убеждал ответственных работников в том, что традиционные издревле любимые народом песенные состязания могут принести большую пользу в деле советской пропаганды. Предлагал проводить айтысы между трудовыми коллективами и поднимать актуальные темы. Идея понравилась. И для начала решили организовать встречу между двумя поэтами.

13 июня 1943 года в клубе имени Кирова состоялся первый в истории города айтыс. На сцене появились два прославленных акына — Каип Айнабеков, представлявший шахту №18, и Ильяс Манкин от 20-й шахты. Соперники вдохновленно импровизировали, поддевая друг друга и высмеивая промашки в работе горняков. А в конце вечера рабочим 20-й шахты пришлось признать свои недостатки в работе и дать слово выйти в передовые. Вскоре после этого события провели гораздо более масштабное состязание — между Карагандой и Балхашом. Песенный турнир проходил в здании Казахского драматического театра в Караганде. На сцене стояла юрта, в которой сидели поэты области, почетные гости Караганды и Балхаша во главе с Доскеем Алимбаевым, который импровизировал в перерывах. Айтыс транслировался по радио и продолжался всю ночь.

Поэт с четками

В своих воспоминаниях писатель Николай Пичугин рассказывал о том, что Доскей был его соседом. Он часто заходил к акыну в гости и общался с ним через переводчика. Доскей в легком домашнем чапане обычно сидел, скрестив ноги на подушках, с четками в правой руке. Осматривал гостя маленькими, полузакрытыми тяжелыми веками глазами и задавал много вопросов.

Пичугин подробно описал свое первое знакомство с творчеством акына на концерте в горном техникуме: «Выступал самодеятельный казахский хор студентов-педагогов. Затем на эстраду ввели согбенного старичка в шубе и громадном малахае. Двое провожатых почтительно поддерживали его под руки. «Доскей! Доскей!» — пошло по залу. Старику помогли снять шубу, шапку — и он сразу помолодел. Усадили на стул, подали домбру. Доскей забренчал легонько и вдруг закричал неожиданно сильно, звучно, наполнив голосом весь длинный, узкий зал. «Ого! Вот так старичок!» — обрадовались слушатели. После запевки полилась мелодия. И сразу стало ясно: поет мастер. Столько гибкости в переходах, столько нюансов, переливов, выразительности было в его исполнении, что выступление хора молодых сразу померкло. Зал слушал Доскея, затаив дыхание. А когда певец окончил — грянула буря. «Девяносто три года!» — со счастливым, восторженным лицом кричал знакомый инженер, не переставая изо всех сил хлопать в ладоши. — На шахтах выступает, агитирует, в айтысе недавно участвовал!..». «Цепкий старичок! Боевой!»

Писатель вспоминал, что Караганда знала Доскея и любила его. «Перед воротами его дома всегда стояли оседланные кони и подводы: либо гости из аула приехали, либо сам Доскей собирался куда-нибудь за 15-20 километров. Несмотря на глубокую старость, Доскей был характера деятельного почти до самой смерти, постигшей его на 96-м году».

Через несколько лет после его смерти улице, начинавшейся от улицы Кирова (как раз там, где для Доскея построили дом), присвоили его имя. Гораздо позднее, уже в 2000 году, в честь 150-летия акына село Победа стало называться Доскей.

Анастасия Машнина, архивные фото предоставлены краеведческим отделом библиотеки имени Гоголя