«Мы будто оказались на развалинах старинного замка»: путешествие в Сары Су (фоторепортаж, +ретро-фото)

На роскошные старинные руины можно наткнуться, если ехать в южном направлении от Караганды. Кладка из природного камня, сводчатые проходы, окна-бойницы – все наводит на мысль о существовании крепости на реке Жаксы-Сарысу. Несведущий путешественник и не подумал бы о том, что видит промышленный объект начала прошлого века – а именно обогатительную фабрику. На выходных к необычным для наших степей развалинам была организована экспедиция силами историко-географического общества «Авалон».

— Мы постоянно выезжаем по Казахстану, чтобы посмотреть все интересные места, — рассказывает президент общества Виталий Шуптар. — Сарысуйская фабрика, несмотря на свое достаточно прагматичное предназначение, выглядит весьма интересно в качестве объекта для фотографирования. И какая-никакая история за ней есть, которая важна для Карагандинской области. Дело в том, что в 15 километрах от фабрики в горах Нельды находится Успенский рудник, который принадлежал вначале русским, потом англичанам. И эти самые англичане, выбрав вначале первосортную руду, которую возили на Спасский медеплавильный завод, потом решили неподалеку от Успенского рудника построить обогатительную фабрику. Почему не стали строить прямо возле рудника? Потому что протекающая там речка соленая. А для производственного процесса нужна была пресная вода. А там, где сейчас находятся руины фабрики, протекает речка Жаксы-Сарысу, которая как раз является пресной. Конечно, у них были сложности. Потому что от Успенского рудника руду нужно было доставлять конными повозками. Плюс, поскольку фабрика строилась каскадом, наверх надо было доставить воду и руду, чтобы потом она уже участвовала в производственном процессе. Уголь возили из Караганды.

— Что представляет собой фабрика сегодня? Сохранились ли жилые постройки?

— Насколько я понимаю, остались только развалины фабрики. Причем, сохранились они довольно неплохо. Я удивляюсь, почему? Наверное, сказывается тот фактор, что место малодоступное. Хороших автомобильных дорог там нет, только проселки. С электрички, конечно, фабрика видна. Но от асфальта она довольно далеко. Поэтому стройматериалы таскать оттуда сложно.

— Какие впечатления от поездки?

— Было впечатление, что мы оказались на развалинах старинного замка, а не фабрики. В этом вся прелесть. Мне там очень нравится. У нас очень мало материальных исторических свидетельств. Чтобы ощутить историю, надо иметь очень большое воображение. Потому что все разбирается, разрушается. Лишь редкие объекты остались, и на них сегодня можно любоваться. Как объект туризма место просто чудесное.

— Насколько безопасны руины? Пол не проваливается?

— Меня тоже мучил этот вопрос. Если кто-то начнет там курочить, фабрика станет опасной. Там прекрасный природный камень, а также немного кирпича и металла в виде толстых прутов непонятного назначения и гаек.

…Карагандинцы добирались до фабрики около трех часов: сначала два с половиной часа тряслись в электричке, потом еще 30 минут крутили педали своих велосипедов. Гораздо более продолжительное время требовалось для аналогичного путешествия сто лет назад.

Вот что писал англичанин Джон Уорделл, добиравшийся до обогатительной фабрики от Спасского завода: «Мой четвертый визит в Успенку и Сары Су, где продолжалось строительство обогатительной фабрики, случилось на Пасху 1916 года, вспоминал он в своей книге «В киргизских степях». — На этот раз поехали верхом. Отправившись рано утром в страстную пятницу, мы остановились на ланч у Нуры, а потом на поздний чай у Бурмара, и достигли лагеря Сары Су уже затемно. Включая время на остановки и отдых для нас и наших лошадей путешествие в общей сложности длилось 12 часов».

Мистер Уорделл описывал, что обогатительная фабрика была построена на вершине холма. Это было сделано для того, чтобы максимально использовать в производственном процессе особенности ландшафта. Стоимость построек и оборудования он оценивал в 31 тысячу фунтов стерлингов.  Фабрика была рассчитана на обогащение 150 тонн низкосортной руды ежедневно. Дробилка работала по десять часов, а секции измельчания и обогащения – по 24 часа в сутки. Фабрика была оснащена ременной передачей от двух работающих на угле локомобилей, установленных в нижнем ярусе фабрики. Локомобили производили электрический ток, который питал рудоподъемник, глубинный насос и систему освещения для фабрики и жилых помещений. Колодезная вода качалась в резервуар под подъемником на вершине холма.

«Строительные работы в Сары Су начались весной 1914 года, — писал Уорделл. — Когда Пурвис, топограф из Успенки, с русскими каменщиками и казахскими рабочими приехал, чтобы расчистить площадку на холме и подготовить фундамент для обогатительной фабрики…  Они также построили два 12-комнатных барака для русских и казахских рабочих. Эта партия пионеров жила в юртах, а на медную шахту вернулась осенью. Из-за мороза строительные работы зимой были невозможны.

На следующую весну более многочисленный отряд отправился продолжать строительство. И к концу осени, когда американец Свейн перенял бразды правления от Пурвиса, здание фабрики, подъемник, насосная, дом директора, еще четыре барака для рабочих и деревенская баня – все из камня, лесоматериалов, с крышами, покрытыми листовым железом, было завершено. Как и две дороги – одна длиной в три мили для меди и другая в две мили для концентрата. Они были проложены из Сары Су на юго-запад и северо-запад – к старой дороге, соединяющей Успенку и Спасск.

Зимой 1915-1916 Свэйн с несколькими помощниками, механиками и рабочими, продолжили внутренние работы, установили локомобили и некоторое оборудование. Остальные постройки закончили к июлю.

…Когда Морган, и я с женой и сыном прибыли в Сары Су в начале июня 1916 года, для персонала еще не было квартир, поэтому мы вынуждены были переделать две комнаты в одном из русских бараков и в юрте – дополнительной комнате для Шуры – солдатки, ставшей на два года нашей служанкой. Тогда как Морган поселился у директора Свейна в его шестикомнатном доме. Как только каменщики освободились, они построили два двойных четырехкомнатных дома для персонала, и у нас появилась возможность перезимовать в более комфортных условиях.

Работая по 16 часов в сутки в течение четырех месяцев, нам удалось запустить фабрику к октябрю 1916 года. Но, поскольку это было первое предприятие такого рода в Сибири, понадобилось еще три месяца, чтобы обучить рабочих. Фабрика была сконструирована для круглогодичной беспрерывной работы. Мы организовали  три бригады, которые трудились по восемь часов.

…В Сары Су работало около 120 человек, из которых 20 было русских. Они были наняты как служащие, десятники, мастеровые. Как правило, они были не сильно образованы. Но, по их собственному мнению, обычно русский знал все и оскорблялся, когда ему что-то объясняли. После детального инструктажа он часто делал что-то совершенно иное, будучи уверенным, что знает лучше, чем его инструктор, или что инструктор имел в виду совсем не то, что сказал. Будучи очень общительным, он любил проводить много рабочего времени бездельничая и покуривая в кругу своих товарищей».

Фабрика заработала в полную силу в начале 1917 года. Но случилась революция и долго она не протянула. Вскоре директор Свейн вернулся в Америку. И проблемы производственного процесса полностью легли на Уорделла. Впрочем, даже при всей нагрузке и постоянных бунтах рабочего класса, он сумел выкраивать время для досуга. Управляющий любил вместе с женой кататься на лошадях, санях и лыжах в зависимости от сезона, а также посещать англичан в Успенке и принимать гостей у себя.

«2 июля 1919 года работы в Сары-су прекратились, после того как фабрика была сожжена до основания в результате происшествия в лаборатории», — отмечал Уорделл . Что это было за происшествие, не поясняется. Возможно, огненного петуха пустили революционно настроенные рабочие, а может, имела место авария.

Как пишут исследователи, остатки английского оборудования позже были переправлены из Сары-Су в Жезказган.

Смотрите фото Виталия Шуптара и Джона Уорделла из его книги «В Киргизских степях»: