Суд против санврача увяз в отводах

Автор: Анастасия Машнина

Суд против главного государственного санитарного врача Карагандинской области Юрия Залыгина пробуксовывает. Судья вынуждена постоянно объявлять перерывы — короткие и длинные. Потому что истицы, недовольные служительницами Фемиды, заявляют им отвод за отводом. Подавая иски, четыре заявительницы надеялись, что на процессе смогут, наконец, разобраться с загадками коронавируса. Что изучат документы из лабораторий, работающих со штаммами вируса, и зададут вопросы исследователям и ученым. Однако разбирательство сразу приняло иной формат, не предполагающий глубокого погружения в суть вопроса.

Первый раз отвод был заявлен судье после того, как она отказалась удовлетворить ключевое ходатайство истиц. Карагандинки просили, чтобы на время разбирательства суд приостановил действие постановления Залыгина.

Следующее заседание началось спустя неделю, в минувшую пятницу, казалось бы, с чисто формального вопроса. Председательствующая поинтересовалась у истиц, доверяют ли они суду. Те хором отвечали, что ни в коем случае. Как они могут доверять тому, кого только что пытались отстранить от процесса? Но судья настаивала, требуя четкого «да» или «нет». И каждый раз получала отрицательный ответ. После стремительной перепалки она предложила юристу Ирине Фурсовой написать ей отвод и отключилась.

— Говорить о том, что я судье доверяю, будет нечестно, — пожала плечами сбитая с толку Ирина. — Это будет ложью. Процессуальный кодекс предусматривает, что участники процесса должны говорить суду правду! Я же не могу ее обмануть и сказать: «Да, я вам доверяю». Мне не позволяет мое сердце и моя гражданская позиция. Тем более что сегодня Страстная седмица. Господь висит на кресте, а я буду говорить судье, что доверяю ей? Я не могу!

«…Тогда судья Тегжанова объявила перерыв и сказала, что я буду писать отвод, — изложила на бумаге свое понимание случившегося Ирина. — Вот я его и пишу. По требованию судьи Тегжановой заявляю отвод судье Тегжановой, правда, не знаю, по какой статье ГПК РК».

После полудня разбирательство продолжилось. Отвод к самой себе судья отклонила, указав в постановлении, что «мотивы заявленного отвода не предусмотрены в качестве оснований для отвода».

Требования

Повторное включение, однако, тоже длилось недолго. Истицы требовали от представителя санврача принести доказательства того, что его карантинные запреты эффективны и законны. Требовали показать договор, заключенный между Министерством здравоохранения, санитарным ведомством и частной организацией «Ашик». Требовали сертификаты соответствия на вакцины, а также заключения об исследованиях вакцин, о регистрации учета последствий. Требовали протокол и заключение лаборатории, выделившей вирус. Требовали еще много чего — весь список даже не был озвучен. Представитель ответчика заявил, что ко всем этим пунктам департамент санитарно-эпидемиологического контроля отношения не имеет. Дескать, он, в сущности, не при делах. Карагандинский санврач лишь копирует постановления своего республиканского начальника, да собирает положительные ПЦР-тесты, чтобы отправить в столичную лабораторию. Ну, и еще подсчитывает заболевших. Так что спрашивать о чем-то большем карагандинский департамент бессмысленно.

На нет и суда нет. Прокурор была полностью с такой позицией согласна: она не поддержала ни одного требования истиц. Тогда Ирина заявила отвод прокурору. Судья его не удовлетворила. После чего Ольга Юрковская заявила очередной отвод судье. Когда заседание продолжится, пока неизвестно.

Покажите штаммы

Конечно, многим было бы интересно взглянуть на протоколы выделения штаммов коронавируса. Судебная площадка могла бы стать тем местом, где профессиональные иммунологи и вирусологи раз и навсегда поставили бы точку в бесконечных спорах о существовании такой болезни, как ковид-19. Они могли бы подключиться к процессу и подробно рассказать о своих лабораторных манипуляциях. О том, как брали мокроту или мазки у больных казахстанцев. Как вылавливали оттуда опасные биообъекты с шипами. А потом впрыскивали эти шипастые наночастицы в хомячков — и те издыхали.

Казалось бы, что может убедительнее? Продемонстрировал протокол выделения заразы, фотографию вируса, дохлое животное — и дело в шляпе. Тогда бы даже самые твердолобые скептики согласились с санитарными запретами и штрафами. Но то ли суд не отличается любопытством, то ли считает, что доказательства — не нашего ума дело. Такой подход не может не сбивать с толку искателей истины, каковыми считают себя истицы.

— Давайте просто включим логику, — рассуждает Ирина Фурсова. — Что делать, если у нас ПЦР-тесты показывают положительные результаты в пробе на окорочках, манго, моторном масле? Но подразумевается, что ПЦР-тест реагирует конкретно на вирус, на уже выделенный штамм! Мы должны разобраться! Но нам не предоставляют протокола о выделении вируса. У нас нет результатов исследований. А это основные документы, которые должны быть исследованы в суде. Должны быть допрошены специалисты и эксперты. Они должны дать пояснения по этим протоколам! Должны сказать: да, такой вирус есть, именно им заболели столько-то человек — и это больше на 500 случаев, чем на прошлой неделе, поэтому мы усугубляем ограничительные меры: запрещаем работать, заставляем носить маски. Но если таких протоколов нам не дают, в том числе и в суде, тогда у нас есть основания полагать, что в этом доказательстве содержится информация против интересов ответчика!

Конституция против ВОЗ

Из-за всей этой карусели с отводами, недоверием суду и сомнениями отошел в тень главный козырь истиц — Конституция. Именно на ее постулатах строят свою позицию карагандинки, не согласные с карантинными ограничениями.

Представитель санврача пытается, однако, представить Конституцию в ином свете. В своем отзыве он соглашается с тем, что «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только законами». И далее добавляет, что, хотя санитарное постановление — это не закон, вместе с тем оно «не нарушает требования Кодекса РК «О здоровье народа и системе здравоохранения Республики Казахстан», который в свою очередь …является законом». Ответчик также напоминает, что международные соглашения имеют приоритет над казахстанскими законами. А раз республика сотрудничает с ВОЗ, значит, на ВОЗ и следует ориентироваться по части карантинных запретов.

Истица Сандугаш Ныгманова однако твердо стоит на своем. На суде она снова заявила о нарушении своих основополагающих прав. Да, так уж сложилось, что сегодня международные соглашения Казахстан ценит выше собственных законов. Но никак не выше Конституции. О Конституции речи не было! Поэтому ни рекомендации иностранных доброжелателей, ни постановления их местных почитателей не должны нарушать главные устои государства — основные принципы, отражающие его демократическую сущность.

— Конституция имеет высшую юридическую силу и прямое действие на всей территории республики, — напомнила Сандугаш. — Ратификация каких-либо международных соглашений не отменяет нормы Конституции. Более того, никто и ничто не отменяет естественные права человека. Например, человек имеет право дышать! Но когда постановление обязывает носить маски, человек вынужден вдыхать собственный углекислый газ и бактерии! Точно так же нарушено право на личную свободу, неприкосновенность частной жизни, право свободного передвижения, на свободу труда и на охрану здоровья… Охрана общественного порядка тоже нарушена: правоохранительные органы заняты тем, что штрафуют граждан, у которых отсутствуют маски, вместо того чтобы ловить преступников. Более того, из-за масочного режима те лица, которые находятся в розыске, сейчас могут спокойно находиться в общественных местах. Я не чувствую себя в безопасности. Мы более не защищены от карманников в общественном транспорте, хотя плакаты с их фотографиями размещены в автобусах… Я сталкиваюсь с унижением человеческой чести и достоинства, когда мне, не надевшей маски, отказывают в обслуживании. Когда я подвергаюсь ненависти, презрению и критике со стороны людей, ставших сторонниками масочного режима. Все эти условия созданы постановлением санврача. Он ссылается на рекомендации ВОЗ, несмотря на возражение народа. Ссылается на зарубежные исследования, хотя у нас есть свои лаборатории, свои ученые, профессора и врачи.

Анастасия Машнина