Четверть городских территорий надо отдать под скверы

В Караганде можно и нужно выращивать самые красивые деревья. Аллеи погибших сосен и тополей не есть норма. Угрюмые коробки торговых центров в голой степи — дикость. Если не транжирить бюджетные деньги и подходить к посадкам со знанием дела, рабочий город за несколько лет легко превращается в богатый кислородом тенистый парк. О том, как сформировать в наших неблагоприятных условиях полноценные зеленые легкие, «Новому Вестнику» рассказал член городского экологического совета, дендролог из Карагандинского университета имени Букетова Денис Сирман, ученый энтузиаст, который давно уже экспериментирует с акклиматизацией и выращиванием различных древесных культур.

Пример создания полноценной зеленой зоны, казалось бы, в совершенно безнадежном месте — сквер за главным корпусом университета. Еще не так давно там угнетали взгляд студентов унылые пустые пространства, а сегодня Денис Юрьевич задумал вырастить за главным корпусом инжир, пихты, туи, кедры и каштаны, собрать коллекции растений, перспективных для всего города!

— В нашем университете были очень большие проблемы с почвой, — рассказывает Денис Юрьевич. — Потому что сам университет стоит на городских отвалах. Когда строили Юго-Восток, всю глину, которую вычерпывали из котлованов, везли на место будущего университета и там складировали. Поэтому верхние горизонты у нас — сплошная глина. Но мы смогли поднять небольшой садик. У нас были специальные методы. Тогда, еще в 1994 году, я работал простым садовником. И мы составляли почвенные смеси. Нам привозили землю, и мы мешали: несколько лопат глины, несколько лопат земли, несколько лопат глины, несколько лопат земли. И туда сажали. Если бы мы посадили дерево в чистую плодородную землю, а в дальнейшем его корень уперся бы в глинистую структуру, то дерево погибло бы. Поэтому, во-первых, нужно было постепенно адаптировать растения к сложным условиям нижних почвенных горизонтов. Во-вторых, понадобилось время, чтобы глина, которая была на поверхности, прошла процесс естественного преобразования и стала более пригодной для древесных культур. И в-третьих, это, конечно, своевременный полив. Мы поливали растения не реже одного раза в десять дней, чтобы промачивались не только внешние, но и внутренние горизонты. И мы умудрились вырастить вплоть до берез, рябины, сосен и дубов. Всего 32 вида. У нас есть голубые ели, которые мы сажали как в уже преобразованную почву.

— Скорее всего, секрет успеха в том, что глина возле университета только на поверхности, а ниже хорошая земля. Там же река рядом.

— Это еще вопрос. Когда у нас копали котлован под одно из зданий, мы видели, что глина там доходит до глубины два с половиной метра. А, например, корни у всех хвойных поверхностные. Они не уходят глубоко. У елей глубина корней в 20-летнем возрасте всего около двух с половиной метров. Кстати, именно поэтому хвойные — первые деревья, которые падают при штормовых ветрах, их просто вырывает. На самом деле качество почвы определяется наличием в ней питательных микроэлементов: кальция, магния, железа, цинка, азота, серы, а также кислорода и, главное, гумусовых соединений. Это все биохимия, химия почв. Любую почву можно сделать благоприятной, нужно только знать методику. Если не будет необходимых соединений или они будут находиться в избыточном составе, то — вода не вода — деревья не смогут жить.

— А если сплошная глина?

— В глинах могут расти любые растения, если правильно подойти к технике посадки. Я недавно узнал, что у нас в Караганде растут каштаны! Это в нашем-то климате они научились жить! Я направлял ребят, они фотографировали эти каштаны. На Юго-Востоке растет большой каштан. И в центре на Жамбыла растут молодые каштаны. Если растение выращивать из их семян, то есть большая вероятность того, что оно приживется. Возьмем пихты. Это северные виды. У нас в Караганде есть пара пихт, которые удачно прижились. То же самое можно сказать о туе восточной. Вообще, туя восточная — это тоже тропический вид, вроде каштана, но она очень хорошо адаптируется и хорошо у нас растет. Единственная угроза для туи — весеннее солнце. Пока, к сожалению, у нас нет экземпляров, которые бы легко переживали весеннее солнце. Когда почва еще замороженная и нижняя часть не может питаться, а верхняя вегетативная часть уже разогревается, то хвоинки начинают терять воду, и возникает солнечный ожог. Обратите внимание: хвойные по весне у нас сильно желтеют. Чтобы этого избежать, пока деревья маленькие, их обязательно нужно накрывать солнцезащитными пирамидальными корзинами. Желательно это делать с начала осени и на всю зиму. Туя у нас ежегодно обжигается, но восстанавливается. А вот ели, если их обжигает, не восстанавливаются и постепенно пропадают.

— Выходит, что распространенное устоявшееся мнение о том, что земля в Караганде для деревьев непригодна, ошибочное? Неужели все настолько зависит от технологии высаживания и ухода?

— Именно. У нас чтобы дерево прижилось, оно только за летние месяцы должно поливаться минимум 4-5 раз. Если лето сухое, без дождей, то от 9 до 13 раз. Кроме того, перед посадкой надо обязательно проводить анализ почвы: не только на биохимию, но также делать гранулометрию, которая покажет водоудерживающие способности почвы. Тут целый ряд факторов, которые следует учитывать. В университете мы добивались 90-процентной приживаемости хвойных. А если говорить о лиственных, там доходило до 95 процентов.

— Есть ли культуры, которые сажать в городе не стоит?

— Конечно, например, клен ясенелистный. Когда его завезли в 50-е годы из Америки и стали акклиматизировать в Советском Союзе, никто не понимал, какую он несет угрозу. Это открылось только в девяностые годы. Оказывается, клен выделяет в почву вещества, которые не дают расти всем другим видам. При этом сам клен создает загущение и совершенно не обладает декоративными качествами. Поэтому в городе ему не место. Как дерево для посадки в лесополосах за городом в качестве зеленого пояса оно очень хорошее: быстро поднимается, неприхотливое. Даже если засыхает, может пойти из-под корня. Правда, со временем оно начинает само себя душить, но это естественный процесс. Его надо отслеживать. Другое дело, сосна, которая также вытесняет с помощью опавшей хвои другие деревья, но она растет очень долго, сохраняя чистые посадки.

— Если посадить вместе сосну и клен, кто победит?

— На ранних стадиях — клен. Но если дать сосне шанс — убирать кленовые листья, удобрять и поливать, тогда лет через 20 сосна клен выживет.

— Хочу сказать в защиту клена. Есть деревья с очень красивой красной листвой по осени. А канадцы вообще сделали клен своим символом и едят кленовый сироп.

— Существует более 160 видов клена. Вы говорите о краснолистном и сахаристом. Они у нас пока плохо приживаются. Хотя сахаристый в наших условиях тоже дает сироп, но он не очень востребован, и его мало выделяется. Мы в 2013 году в Корнеевке пытались создать плантации, посадили 100 саженцев, выжили только 5. Пока у меня нет методики для клена сахаристого.

— Чем бы вы засадили Караганду, будь у вас ресурсы и рычаги?

— Природными комплексами. Но прежде я бы в целом поменял подход к градостроению. Все ландшафтные архитекторы настаивают на том, что город должен быть разбит на части с количеством жителей не более 100-150 тысяч в каждой. И между частями обязательно должны быть зеленые зоны — легкие города. Это нужно для того, чтобы сместить акцент в нагревании центра и чтобы промышленные и выхлопные газы поглощались и оседали. Это обязательные условия для нормального существования города. Центр Караганды построен по более правильной схеме. Есть три широких улицы — Ленина, Мира, Абдирова. Они относительно хорошо озеленены. Это и есть деление города зелеными прожилками. А как построен Юго-Восток? Там даже внутри жилых комплексов нет аллей и скверов! То же самое в Майкудуке. Если конец Майкудука еще более-менее озеленен, то на «востоках» зелени практически нет. Соотношение между жилыми застройками и зеленой зоной должно быть не меньше, чем один к трем. Один квадратный метр зеленых насаждений на три квадратных метра застройки. На каждый микрорайон должен быть хотя бы один сквер, занимающий 25 процентов от его общей площади!

— К сожалению, бизнес интересует прибыльная точечная застройка, но не убыточные скверы.

— Это вопрос подхода. Мы лишаем сами себя возможности существовать в том мире, который был бы для нас более благоприятным. На Востоке-5 процент озелененности всего 5,5. А район уже существует более сорока лет! Юго-Восток существует 60 лет. Там очень большие пространства между коробками, они предназначались для парковых зон. Три года назад построили на Юго-Востоке возле 11-го корпуса университета жилой дом. А там должен быть парк! Почему бы застройщикам изначально не ставить условие высаживать рядом с жилыми комплексами скверы? Это повысит и стоимость квартир в жилом комплексе, и снизит техногенную нагрузку. Это должно стать нормой.

— Думаю, выход в создании специализированной организации, вроде советского «Зелентреста».

— Скорее всего, в изменении подходов к зеленому строительству. Озеленение территорий вокруг коммерческой недвижимости, на мой взгляд, должно стать социальным договорным обязательством для владельцев и застройщиков такой недвижимости. Почему вокруг торговых центров не создают аллеи? «Магнум» построили в степи. Хотя бы одно дерево рядом бы вырастили! Нужно требовать от владельцев территорий озеленения, нужно изымать неозелененные участки, штрафовать за неисполнение социальных обязанностей.

— Есть мнение, что нехорошо портить естественную степь: пусть степь будет без деревьев.

— У меня на этот счет есть неприличный анекдот. Не буду его рассказывать. В городе создаются свои микроклиматические условия. Если город не озеленять, условия могут стать абсолютно неприемлемыми. Последнее исследование о влиянии озеленения на города Центральной Азии подтверждают, что без озеленения водопотребление городских жителей увеличивается на 25 процентов, электропотребление за счет кондиционеров — на 20 процентов. Колоссальные расходы! И потом, не забывайте, что в степи растет трава. Уничтожая траву ради брусчатки, ради здания, что мы даем взамен? Единственный выход — большие деревья. Убираем траву на трех квадратных метрах — такую же площадь озеленение мы должны дать в кронах. Один пирамидальный тополь во взрослом состоянии имеет площадь покрытия 15 квадратных метров. Значит, если мы строим дом с основанием 300 квадратных метров, мы должны посадить около него 20 тополей, компенсирующих утрату зеленого покрытия. Элементарная математика и научный подход. Но необязательно ждать, когда власти придут и озеленят ваш район, начать нужно с самих себя. Каждому человеку выйти и посадить дерево. Сейчас у нас в городе проживает более 200 тысяч трудоспособного населения. Плюс около 100 тысяч детей. Если каждый выйдет во двор и посадит дерево, если он один раз в неделю будет выливать под него два ведра воды, то уже через пять лет площадь озеленения нашего города увеличится на 4,5 миллиона квадратных метров.